Уютная, родная, сводная (СИ)

а потом согнулись в коленях, когда маленькие тёплые ладошки прошлись по мышцам пресса. Через рубашку, изучая. Ей было интересно. Марк посмотрел на лицо Катерины - рот приоткрыт буковкой «о», глаза прикрыты, ресницы чёрные,

густые, брови немного сошлись, сосредоточенная, с таким лицом она книжки свои читала, Марк как-то брал у неё, мутат  де аа вчачья, но Катенька увлекалась. И сейчас увлеклась. - Идём, - тихо сказал, чтобы не спугнуть. Переступил пару шагов к кровати, Катю подвинул на себя, ещё переступил, так и двигались приставным шагом, пока не упёрся в кровать и не присел, увлекая за собой девушку. Вдоль стены были уложены декоративные подушки, чаще Марка нервировало их присутствие, он бросал их на покрывало скорее машинально, а то и вовсе не убирал, так и кочевали они по постели, сейчас Марк обрадовался им. Очень удобно получилось улечься поперёк двуспального матраса. Не вдоль, а поперёк, как бы между делом, давая иллюзию, что девушка в любой момент встанет и уйдёт...

впрочем, уйдёт ведь. Но пока лежит рядом, часто дышит, взглядом бегает по лицу

Марка, ищет что-то. Он улыбнулся и дёрнул на своей рубашке кнопку, потом ещё одну и ещё. Словно с девушки снимал одежду, а не с себя, словно сам был девушкой - волновался. С ума сойти! Волновался... Она гладила смелее,

останавливаясь, нажимая ощутимей, если это был эксперимент, то он готов служить его объектом круглые сутки. Лежать вот так - среди подушек, полубоком, а

Катя чтобы рядом, лицом к нему, и руками изучала, куда дотягивалась. Провела по шее - он вздохнул. Пальчиками по затылку, в волосах, чуть царапая кожу головы -

выдохнул сквозь зубы. Гладила по груди, как рисовала узоры - старался не дышать.

Провела пальцем до пупка и ниже, остановилась у дорожки волос, испугалась, и снова выше, а руки трясутся, волнуется, даже пот на лбу выступил. У Марка тоже,

но по другой причине, в глазах темнело от этой причины, живот сводило от промежности до желудка. - Поцелую тебя, - не попросит она. Сам произнёс. -

Поцелуй. - Просишь? - А если скажет «нет»? Поцелую сам, ухмыльнулся про себя,

но вида не подал, Оскар в студию. Пах уже ломило, яйца сводило от тянущей боли,

член не просто был эрегирован, он, казалось, сейчас лопнет к чертям. - Прошу... - и сама потянулась губами. Это был другой поцелуй, тот же вкус малины, тот же уютный вздох, но губы Марка были жёстче, настойчивей, он сразу скользнул языком вглубь, устремился к нёбу, встретился с острым язычком, погладил его,

потом впустил к себе, и они менялись местами, встречались, губы сталкивались. Он почувствовал лёгкий укус, скорее бессознательный, ответил тем же, лизнул место укуса - нижнюю губу, - и снова скользнул между губ. И так долго, несколько раз переводя дыхание, машинально снимая с Катерины кофточку, отбрасывая её кудато, проводя рукой вокруг груди, сжимая упругие холмики, перекатывая соски между пальцами. Катерина льнула, в чёрных глаза отражался свет луны из окна,

кожа была белая, гладкая, а весь образ - какой-то мифический, переливающийся,

завораживающий. Марк вдавил в себя девушку, ловя её дыхание губами,

перекатился, оказавшись сверху, продолжая целовать губы, щёки, ушки, худенькие плечи ключицы, соски, грудь, пробегая губами по рёбрам, к животу, останавливаясь кончиком языка в пупке, который дёрнулся. Автоматически, именно автоматически,

потому что Марк уже не мог продумывать каждое своё движение, его руки скользнули под штанишки, обхватили ягодицы и сжали, немного, потом перешли на бёдра, нырнув пальцами под резинку белья, потянув их вниз, по ногам, которые тряслись, как в лихорадке, вместе с хлопком в клеточку. Удивительно, Катерина позволила, хоть и замерла, словно ей ноги судорогой свело. Она напряжённо смотрела на Марка, а он, как заворожённый, смотрел на чёрный треугольник между ног Кати. Сдёрнул нетерпеливо ногой штанишки, которые так и болтались ниже коленок, и уставился на этот треугольник, как на чудо. Чёрные кудряшки, не знавшие бритвы, их было немного, не столько, сколько можно ожидать от брюнеточки, убегающие с лобка вниз, к самому сладкому местечку. Катерина вздохнула, вздрогнула, потянула руку, чтобы закрыться. - Нет, нет, - голос стал хриплым, Марк сам себя не узнал. - Не прячь. Он накрыл своим телом её, закинул её руки наверх, зафиксировал, чтобы не смела, даже не думала закрываться,

целовал её в это время, проводил языком по раковине ушка, сдавливал губами мочку, отвлекал, чтобы не вспоминала  о своей наготе. Ему необходимо было добраться туда, просто провести пальцами по этим чёрным кудряшкам, которые одним своим видом плавили разум Марка, превращая его в кашу, отправляя по телу кипящую лаву желаний. Добрался. Коснулся пальцами и обомлел. Двадцатилетнего

Марка сложно было удивить. Для своего возраста он знал и видел больше, чем должен бы, даже он сам это понимал, но волосики между ножек Катерины - мягкие,

как на пузе у котёнка, кудряшки, скользящие вдоль подушечек пальцев,