Уютная, родная, сводная

ты такой горячий, - лепетала девица, поглаживая рукой по уже стоящему члену. -

Такой красавчик, - она облизала губы и призывно откинула шею, позволяя себя

целовать. От неё пахло духами, женщиной, алкоголем и сладостью сигарет.

Пороком. Сексом. Возбуждением.

 У него давно никого не было, слишком давно для молодого тридцатилетнего

организма. Для пьяного мужского организма - даже больше, чем слишком давно. -

Поедем ко мне? - предложил. - Окей, - девица быстро согласила, целуя в шею

мужчину. - Чёрт, да, поехали. Он целовал её в такси и был готов взять её прямо там,

девица тоже была не против, схватив его руку, она засунула себе в трусы и

потиралась, скуля и ноя. Дверь открылась на удивление быстро. Он скинул

полупальто, бросив его прямо на пол, туда же отправился пуховик девицы, и

толкнул её прямо на разобранный диван. Да, он успел распахнуть яркую блузу и

даже щёлкнуть крючком бюстгальтера, он сдёрнул одним рывком колготки и трусы

девицы и спустил с себя брюки. Успел подумать о защите и даже попытался

проникнуть со всей деликатностью. Но, по большей части, он рвано дышал, его

руки шарили по женскому телу вслед за губами, он ловил женские стоны и

слизывал испарину между мягких грудей с большими ареолами сосков. Он был вне

себя от желания, какого-то исступления и вседозволенности, от того, как эта девица

раздвигала широко ноги, подставляя себя снизу, сзади, как скакала на нём, хватала

его губы своими, как захватывала в рот его член, облизывая и причмокивая, пуская

слюни по мошонке. Кончил Марк бурно, крича и матерясь. Потом, почти сразу, они

повторили заход, и ещё пару раз, в последний он изрядно вспотел, вдалбливая себя

сзади, пока девица, представившаяся где-то к середине второго раза Машей, не

предложила «в зад», и Марк, поморщившись, согласился, в итоге всё же кончив. В

бессилии упал на диван, сдёргивая с себя презерватив. Вставать в душ не хотелось,

а Маша поплелась. - Раздолбанная квартирка, - оценила интерьер. - Временно, я

только приехал. - Ты говорил. Я останусь до утра? Спать хочется, - зевнула,

одновременно икнув. - Как хочешь, - ему и вправду не было дела. Утром девицы

уже не было, как корова языком слизала. Остались мятые простыни, запах духов,

секса, перегара. И головная боль, которая не проходила от лекарств, убойной дозы

кофеина и баночного пива из соседнего магазина. Отвратительное настроение

нарастало. Опустошение, словно с лишней жидкостью из его яиц, ушли жизненные

силы из всего Марка и мысли из его головы. Он бесцельно смотрел в потолок,

разглядывал пожухлые обои, которые кое-где свисали рваными лохмотьями.

Наверное, нужно заняться ремонтом? Или к чёрту всё? По телевизору вовсю орала

реклама новогодних шоу, надрываясь пресловутым: «Новый год - семейный

праздник». Семейный... Отлично! А ведь у Марка была семья, не бывшая жена, а

семья, в которой он вырос и жил до двадцати лет. Половина семьи, можно сказать,

но всё же... была и есть. Он набрал номер телефона. Ответили почти сразу. -

Привет, па! - Привет, парень! Прилетел? Уже обосновался? Номер, я смотрю уже

российский. - Прилетел... я приеду? - Спрашиваешь! Когда? - А не знаю, что  с

билетами, не узнавал ещё. - Ну, добро, узнавай, в любое время, сын. Погода была

нелётная, рейсы задерживали, железная дорога тоже не порадовала разнообразием

маршрутов и билетов. Новый год - семейный праздник. Россия - огромная страна. В

огромной стране две беды. Марк решил, что вторая не такая и страшная, а сам он

отличный образец первой. Решил и поступил согласно плану. Из своей жизни в

Штатах он мало что вывез, кроме опыта работы, карьерного скачка и приличной

суммы на счёте, часть которой он в итоге потратил на автомобиль. Просто пришёл в

автосалон и, оформив сделку за день, заодно убив время, выбрал железного коня.

 Он смеялся сам над собой и своим выбором авто, красный Вольво ХС60. Красный!

Но другого не было, и вообще, никакого не было, как и не было проката. Новый год

- семейный праздник. Почему-то эти слова звучали рефреном в голове, а другой

семьи, даже половины, у Марка не наблюдалось. В итоге, бросив на заднее сидение

сумку с вещами, он двинулся в путь. И через несколько дней, сонный и

поминающий недобрым словом того идиота, кто придумал, что новый год -

семейный праздник, ехал по родному городу, где родился и жил лет до двадцати,

пока не перевёлся в институт посолидней, а потом и вовсе не уехал из страны, не

вспоминая ни этот город, ни людей, которые остались здесь. Раза четыре-пять в год

он звонил отцу, иногда они общались по интернету, благо, программ, сетей и

возможностей было множество, но бывало, не вспоминал о нём и по полгода, а то и

дольше. Впрочем, особых попыток общения со стороны родственника Марк тоже

не наблюдал. Что, в общем, его не сильно и заботило. Плохие новости приходят

быстрее, если молчат - значит, всё отлично. Он въехал на территорию коттеджного

посёлка, где теперь жил отец, миновав два пункта охраны, и смотрел на домишки,

чаще из жёлтого кирпича с красными крышами за высокими заборами, и укатанные

асфальтированные дороги вдоль этих домов. Навигатор проговорил: «Вы прибыли»