Уютная, родная, сводная

и показал флажок на экране. Марк смотрел из машины, как роллерные ворота дома

открылись, гостеприимно приглашая Марка и его авто. В гараже уже стоял отец,

показывая рукой, куда лучше припарковать Вольво, улыбаясь белозубой улыбкой.

Ему было пятьдесят, не возраст для мужчины, подтянутый, спортивный, седоватый,

с холёным лицом и руками. Это был всё тот же человек, что и десять лет назад,

когда Марк сел в плацкартный вагон скорого поезда, несущегося в Москву, а потом,

с пересадкой, в город, откуда началась самостоятельная жизнь Марка. - Ну,

здравствуй, - отец довольно улыбнулся и раскрыл руки для объятий. Марк с

радостью обнял, они похлопали друг друга по спине, по-мужски, и оглядели с ног

до головы, одинаково усмехаясь. - Держишься молодцом, - заметил Марк. - Ты тоже

хорош, - в словах звучало не одобрение, а гордость. - Ты один? - отец заглянул

через плечо сына. - Где жена? - Да... - как всегда неопределённо отмахнулся Марк. -

Понятно, кризис трёх лет. - Семи, - Марк крутанул головой, не веря сам себе. Семи

лет! - Если кризисом можно назвать развод, то кризис. - Ну, ничего, парень ты

видный, - похлопал одобрительно по плечу. - Баб в мире много. - Это точно. Уж

кто-кто, а его отец знал, что говорил. Сколько у него было жён? Пять? Семь?

Больше? А если посчитать любовниц? А если случайные связи? Марк закатил глаза

- многовато даже для его натуры. - Твоя комната на втором этаже, первая по

коридору, слева, - проговорил отец, - располагайся, чувствуй себя, как дома, у

родных людей, не забывай. - Спасибо, па, - ответил коротко и направился по

лестнице с мягким ковром и литыми  перилами с вычурными вензелями. Да уж,

отец явно не бедствовал, но это был его отец, другого было сложно ожидать. Исаков

Бронислав Евгеньевич был владельцем сети продуктовых магазинов, начал он свой

путь предпринимателя с «точки» на конечной остановке маршрутного такси,

разрастаясь от года к году, в итоге заполонив рынок области и перебравшись на

пару соседних. Он был на удивление собран, нечеловечески работоспособен,

сколько его помнил Марк - он всё время работал. И, наконец, как результат труда -

успешен, финансово, как минимум. Ванная комната была прямо в гостевой, чему

порадовался Марк. Он с удовольствием постоял под горячими струями душа, даже

вспомнил Машу, её мягкую грудь и запах секса, и через час, просто одетый - он же

чувствует себя, как дома, - спустился на первый этаж, ища отца. Отец развалился на

диване, больше напоминающем ложе какого-нибудь восточного падишаха, и

смотрел проходной боевик на огромной панели вдоль стены, в его объятьях была

женщина. Марк бы заикался с год, если бы не увидел рядом с отцом какую-нибудь

особу женского пола. Всё, что Марк успел отметить - особа была блондинкой и не

субтильной конституции. Она тут же подскочила, оправила коротенькое платьице и

посеменила из гостиной, явно на кухню, под смачный шлепок своего... мужчины.

Бронислав Евгеньевич царским жестом пригласил за своей спутницей и двинулся

сам. - Посидим на кухне, по-семейному. Марк хотел есть, его бы устроил доширак в

гараже, так что, «по-семейному, на кухне» звучало восхитительно. А уж ароматы,

исходившие со стороны кухни, практически пьянили, даже похлеще воспоминаний

о мягкой груди Маши. - Знакомьтесь, - произнёс отец, преисполненный важности. -

Это моя супруга Анжела. - Причём ударение было на первой гласной. Марк едва

сдержался. Супруга. Очередная. Да ещё и Анжела. - Анжелика, - пролепетала

супруга, заглядывая в лицо Марка. Тёзка одноимённого романа была полноватой, с

приличной грудью, большая часть которой красовалась в глубоком декольте, и с

ярко-красными губами, явно накаченными какой-то дрянью. Марк в этом мало

понимал, но силиконовую грудь ненавидел всей душой, потому и к губам имел

отвращение. На вид Анжелике было не больше тридцати, Марк подумал, что в

следующий приезд, его «мачеха» будет лет на десять его младше. Он сладко

улыбнулся, протянул руку и, взяв маленькую белую ладошку, поцеловал тыльную

сторону со словами: «Очень приятно», наблюдая, как блондинка растеклась в

слащавой улыбке. Бронислав вальяжно уселся за стол на место главы семейства, по

центру, Марку было накрыто по правую руку, сама же Анжелика мостилась

поближе к плите и металась между подачей блюд, подношением супругу столовых

приборов и размешиванием сахара в кружке. Всё то же самое она делала для Марка

с заискивающей улыбочкой, пытаясь шутить, что получалось нескладно и совсем

не смешно. В отличие от груди, чувство юмора у «мачехи» было плоским. Марк в

удивлении поглядывал на отца, всё же предыдущие пассии были умнее и как-то

интересней, эта же напоминала разбитную пэтэушницу с алыми сырниками вместо

губ. Но дело не его. Он встретит новый год с семьёй, не за этим ли он проделал

весь этот путь? Не его ума дело, в конце концов. Бронислав Евгеньевич не тянул на

звание «муж года» никогда, вряд ли что-то изменилось сейчас, так что, если его

терпит это сисястое недоразумение - это даже хорошо. - Так значит, переехал? -

Марк просто хотел как-то начать разговор. - Как видишь, - царским жестом