Уютная, родная, сводная

Наверное, так себя ощущают получившие помилование накануне исполнения

приговора. Облегчение - основное чувство. Куцая радость от неверия в

собственную удачу, перемешенная с пищащим восторгом. Богдан. Отличное имя.

Марк был готов назвать своего сына Богданом! Расцеловать весь мир, начать с

Лопоушки, закончить Катериной. Его трясло от эндорфинов, которые ошалели и

пустились в пляс по кровеносной системе, ликовали в каждом сосуде, каждом

капилляре, каждой клетке. - Точно Богдан? - Марк должен был убедиться. При

каждом упоминании этого имени Бронислав вздрагивал, и Марк подумал, что,

пожалуй, называть так сына - плохая идея. - Да, конечно, Марик, - Лопоушка

улыбнусь сквозь силу, словно эту улыбку из неё выдавили. - Женщина знает такие

вещи. - Отец?.. - вопрос повис, не заданный. - Езжай, доберусь, - отец показал на

бумажник. Всегда можно вызвать такси, если он ещё уедет отсюда. Что-то

подсказывало Марку, что сегодня Бронислав останется здесь, даже если ему

придётся спать на стуле или не спать вовсе. Быстро уходя, Марк подумал, что глупо

было приезжать к Лопоушке, не взяв даже апельсинов, или что обычно приносят в

больницу? Даже не поинтересоваться её самочувствием, нужна ли помощь.

Оглянувшись, он посмотрел на название отделения. «Терапия» - значит, ничего

особо серьёзного. Не реанимация же, не хирургия, других отделений Марк

вспомнить не мог, чем отличается «кардиология» от «эндокринологии» без гугла,

пожалуй, и не ответил бы. И то, и другое пугало до усрачки, а вот «терапия»

звучало обнадёживающе, и даже приставка «тринадцатая» не смущала.

  Глава 12. Часть 4. Настоящее

   К Катерине он добрался уже к ночи, наконец сообразив на обратном пути кинуть

телефон на зарядку, найдя несколько пропущенных звонков от Катерины, один от

Глеба и один от Славика Лауды. Перезвонил только Катерине, она не взяла трубку,

подумал, что спит. Сначала направлялся в тот дом, откуда уехал сегодня утром, но

пути, на всякий случай, подъехал к квартире и, о чудо, горел свет. Значит здесь... и

не спит, только трубку не берёт, засранка. Марк широко улыбнулся, наконец-то

радость от внезапного «помилования» стала очевидной, разлилась по всему

молодому организму и согрела его, будто на улице было не минус тридцать пять, а

все плюс сорок, а то и с приличным хвостом. Будто Марк валялся на пляже, рядом с

тёплым океаном, и жарил бока на солнце, подставляя тело под тёплый бриз. Лифт

по-прежнему не работал, стены были так же обоссаны, у дверей нёс пост бывший

муж - Витя-моль. Марк отодвинул его ногой, тот даже не сопротивлялся, поднял

воротник куртки и посмотрел бесцветными глазами на Марка. - А вот и ещё один

ёбарь пришёл, - просипел, как слизня выблевал. - Только один ушёл - другой на

пороге. Конвейер, а не баба. - Моль показал характерный жест задницей и смачно

сплюнул. - Будешь за другим подъедать, значит. Давай, давай. Марк продолжал

звонить в дверь и одновременно на телефон, пока Катерина не открыла дверь. В

длинном шёлковом халате, бледная, волосы убраны в хвост, на щеках покраснение -

от щетины, - губы алые... да, что там - от неё разило сексом, несло за версту. Даже,

если на грудь повесить табличку «меня только что трахнули» и выставить голой на

площадь, было бы меньше сомнений. Марк сглотнул обжигающую горечь,

поднимающуюся по горлу, перешагнул порог и захлопнул дверь, предварительно

пнут бывшего мужа, тот отлетел к противоположным дверям, там начал копаться и

устраиваться. - Суток не продержалась, я смотрю, - ох, как же Марк разозлился,

мгновенно. Жуткий сгусток концентрированной злости было сразу не переварить,

не пропустить через себя и не выпустить наружу в чистом виде. В этот момент

Марк понял, почему совершают убийства из-за ревности. Или самоубийства.

Почему сжигают города или себя. В голове стоял звон, в ушах, во всём теле. Дзынь,

дзынь, дзыыынь. - А должна была? - Катерина развернулась и пошла в сторону

комнаты, Марк последовал за ней. Простыни другие, сменила после Марка. Эти

зелёного цвета, воняли посторонним мужиком, были скомканы. - Да, - Марк не

знал, что ответить. Он что, просил звезду с неба или три миллиарда долларов? Не

спать с Владюшей, ни с кем не спать... вот, что он просил. Не так и много,

учитывая, что не прошло и суток. - Видимо, я забыла, прости, - она дёрнула

простынь, и ткань пролетела мимо лица Марка, опаляя запахами, от которых

хотелось если не блевануть, то выть. - Забыла, просто забыла? - всё не могло быть

так просто. Или могло? Или... да это сюр какой-то! Кривое зеркало с уродливыми

рожами случайных людей в нём. - А ты на что рассчитывал? - Катерина упёрла

руки в боки и посмотрела хмуро на Марка. - Ты свалил без объяснений, просто

прыгнул в машину, даже «до свидания, было клёво» не сказал, оставил меня там,

одну, а мне на работу завтра! Ты трубку не брал, я звонила! - Она схватила свой

старенький телефон и бросила его в Марка, тот увернулся, телефон распался от

удара в стену, похоже, ремонту он уже не подлежал. - А потом я позвонила

Владлену, он забрал меня, привёз домой и трахнул. - Значит, всё просто... - Не