Уйын Полоза. Книга первая (СИ)

— Теперь я почувствовал на собственной шкуре, что ощущает курица гриль. — Он провел рукой по волосам. — Надо же, не сгорели. Я думал буду похож на бильярдный шар, после такой процедуры, не пойму, как волосы уцелели?.

— Перезаряжайся. — Максим нервно выдернул из рюкзака еще один спаренный рожек к автомату. — Думаю нам долго отдохнуть не дадут.

— Это точно, братан. Грохнуть нас тут вознамерились по-взрослому. — Игорь встал и всмотрелся куда-то вдаль. — Вибрацию чувствуешь? Еще какая-то пакость к нам торопится. Достань-ка ты щиты из мешка, что-то мне подсказывает, что они нам скоро пригодятся.

Первое, что увидели друзья, это взметнувшийся из-за горизонта вверх, проткнувший клубы черного дыма острый язык оранжевого пламени, уткнувшийся в безоблачное небо, и развернувшийся взрывом в гигантский, опадающий, огненный гриб. Волна жара прокатилась по пустыне, мгновенно высушив оставшуюся после монстров, дымящуюся желтую жижу, потянув за собой поземкой шуршащий песок.

Маленькая девочка, в оранжевом платьице, весело пританцовывая, и подпрыгивая на тоненьких ножках, бежала им на встречу и мило улыбалась белоснежной улыбкой.

Ребенок как ребенок, а черная кожа негроидной расы не повод для беспокойства, но вот костер вместо волос, черный дымок, оставляемый после себя, и оплавленный в стекло песок под ногами, этот самый повод и создавали.

Максим опустил вскинутый было автомат стволом в землю.

— Ты чего, братан? Вали ее. — Угрюм поднял маузер.

— Не могу. Рука не поднимется на ребенка. — Художник мотнул головой. — И ты не стреляй. Убить легко, а вот как с этим потом жить?..

— Она не человек. — Игорь неуверенно посмотрел на друга, а потом на приближающуюся девочку. — Это милое создание сейчас сделает из нас подгоревшее барбекю.

— Давай подождем немного. — Гвоздев, не отрываясь смотрел на гостью. — Мне кажется, что силой тут выиграть не получиться. Прикрой меня. — Он закинул автомат на плечо, и улыбнувшись шагнул на встречу бегущему ребенку.

— Куда? Придурок! — Угрюм попытался последовать за ним, но был остановлен вытянутой за спину рукой, уперевшийся в грудь.

— Я сам. — Максим не оборачиваясь пошел дальше.

Не доходя пару шагов, он улыбнулся и присел на корточки, став с девочкой одного роста. Та тоже остановилась, и с интересом посмотрела на незнакомца. Милое, детское, пухленькое лицо, улыбающиеся губки открывают белоснежные, совсем человеческие зубки, вздернутый, упрямый носик, вот только красные глаза, с черными зрачками смотрят вполне по-взрослому, и жестко оценивая врага.

— Как тебя зовут, красавица? — Гвоздев заговорил с ней ласково, несмотря на озноб, пробежавший по спине, под взглядом необычного монстра, посмотревшего на него, как посетитель ресторана на пирожное.

— Огневушка. — Она пожала плечами и крутанулась вокруг собственной оси, полыхнув разгоревшимся на ветру пламенем платья, оставившего после себя кружек опадающего на песок тяжелого, едкого дыма. — Кто же еще?

— Хочешь поиграть, Огневушка? — Максим еще шире расплылся в улыбке.

— Поиграть? — Переспросила она. — А ты не боишься разве меня?

— Нет. — Мотнул головой Гвоздев.

— А ты кто, смелый дяденька? — В красных глазах девочки гастрономический интерес сменился на обычный.

— Художник. — Ответил Максим.

— Здорово. — Захлопала она в ладошки. — Нарисуй тогда мне игрушку, скучно тут одной.

— Но я не умею. — Вздохнул Гвоздев.

— Ты же художник? — Топнула она нетерпеливо ножкой в красной туфельке, и та, вспыхнув, оставила после себя след на оплавившимся песке. — Рисуй. Хочу.

— Хорошо. — Максим достал из ножен кинжал, и нарисовал, как умел на земле щенка. Получилось что-то уродливое. Тело крысы, а морда волка из «Ну погоди», с выпученными, косыми глазами, разной длинны длинными ушами, и кривыми клыками из полуоткрытой пасти.

— Здорово. — Девочка захлопала в ладоши. — Хочу еще и мячик, чтобы играть.

Гвоздев нарисовал на песке, у морды пса, небольшой кружек, и расчертил его на квадратики, получив что-то, смутно похожее на футбольный мяч.

— А говорил, не умеешь. — Засмеялась Огневушка. — Смотри какой милый песик получился. Я его оживлю, и буду играть. Скучно тут, один огонь, и песок вокруг, а те игрушки, которых вы убили, были буками.

С сжатых в щепоть пальцев вытянутой руки ребенка, сорвался сгусток белого, ослепительного пламени, и пробежав по контурам рисунков, растекся наполнив их объемом, и цветом артериальной крови.

Щенок оторвал морду от песка, чихнул едким дымом, встал на короткие лапы, и недоуменно, посмотрев сначала на мячик, а затем на девочку, уставился черными глазами на Максима.

— Помесь таксы, с крокодилом получилась. Да ты селекционер, братан. — Раздался за спиной нервный смешок Угрюма, но Максим не обратил на это никакого внимания.

— Она умеет разговаривать? — Девочка подошла к щенку, и погладила его по огненной шерстке.

— Наверно. — Неуверенно ответил Гвоздев.

— А как? — Огневушка подняла глаза, в которых неожиданно засветились нетерпение, нежность и грусть.

— Гав, гав. — Хохотнул за спиной Максима Угрюм. — Как еще, по-твоему, собаки разговаривают?

— Гав. — Девочка присела перед собачкой.