Ухаживания за Августиной (ЛП)

— Историю и бизнес, сэр.

— Очень практичный выбор, — его слова не звучали голословно, но как только он их произнес, он повернулся ко мне плечом и обратился к другим членам нашей маленькой группы. — Гоф, моя жена сказала мне, что твои родители вернулись в Уэстон-хаус на осень.

— Да, сэр. Они начали ремонт в доме на Кейп-Коде и вернулись на несколько недель раньше.

Несмотря на то, что Каллен и Гоф уже были членами клуба, они продолжали рассказывать Амосу о своих достижениях и семейном имуществе. Время от времени они обращались к Риккарду за подтверждением или словами поддержки, как будто его мнение было привратником к благосклонности Амоса.

Кто-то окликнул Амоса по имени.

— Прошу меня извинить, господа, я должен отойти пообщаться, — он склонил голову. — Восс, Монтгомери. Риккард, встретимся завтра, — его глаза встретились с моими. — Передайте моё приветствие вашему дяде, мисс Грейди.

Как только Амос ушел, маска покорности Каллена спала, и он улыбнулся мне.

— Итак, ты та самая знаменитая Августина Грейди. Мы так много о тебе слышали.

— Надеюсь только хорошее, — сказала я.

— О, ты даже не представляешь насколько, — засмеялся Каллен. — Но я не видел тебя ни на одной игре. Ты должна прийти завтра. Поболеть за меня.

— Ему нужна любая поддержка, — размышлял Риккард.

— Достаточно поддержки одной симпатичной девушки, — ответил Каллен, подмигнув мне. Я приподняла брови в ответ. — Все панчи так завидуют тебе. Ты единственная, кого лично пригласил Риккард Хоторн.

Он сделал глоток своего напитка.

— Скучный урожай в этом году.

— Значит, ты плюнул на многовековые традиции, чтобы встряхнуться? — Гоф закатил глаза. — Честно говоря, Риккард, что скажет Найлз, когда узнает?

— Позвони ему и спроси, если тебя это так волнует, Гоф, — голос Риккарда стал жестче. — Августина — моя гостья, и я ожидаю, что ты будешь обращаться с ней как с гостьей.

Все трое парней посмотрели на меня.

Я спросил Каллена: — У тебя были неприятности из-за того, что ты начал драку?

— Ничего такого, что папаша Восс не смог бы решить, — засмеялся он, потрогав свой нос, как будто прикосновение к нему навеяло воспоминания о драке. — И разве я ее начал? Это не совсем то, что я помню. Что скажешь, Риккард?

Суровое выражение лица Риккарда вновь стало непринужденным и забавным.

— Может быть, ты и не бросил первое оскорбление, но ты нанес первый удар.

— Этот думает, что он выше бездумной драки, — Каллен ткнул большим пальцем в сторону Риккарда.

— Все мы выше бездумной драки, кроме тебя, Каллен, — сказал Гаф. — Тебе просто повезло, что Фульк появился раньше, чем ты успел нанести реальный ущерб.

— Или не повезло, — размышлял Риккард.

Гаф не стал опровергать слова Риккарда.

Риккард залпом выпил свой напиток.

— Хотя это и увлекательно, джентльмены, я должен провести экскурсию для Августины.

Глаза Гофа выпучились.

— Это запрещено…

— Ты собираешься остановить меня, Уильям?

Он замолчал.

Риккард прижал руку к моей пояснице, побуждая меня отойти от группы. Мужчины уходили с нашего пути, расступаясь, как Красное море.

— Ты очень красивая, — прошептал он мне на ухо, когда мы выходили из комнаты.

Я почувствовала, что мои щеки покрылись румянцем.

— Спасибо.

Риккард повел меня вверх по мраморной лестнице, не обращая внимания на головы, которые поворачивались, чтобы посмотреть, как мы поднимаемся. На лестничной площадке он опустил руку, заведя ее за спину.

— После тебя, — он наклонил голову в сторону коридора, освещенного только свечами.

Темно-красные обои с узором из лилий встретили меня. Между золотыми бра по обеим сторонам коридора висели картины маслом в аляповатых рамах, на которых были изображены члены клуба, давно ушедшие в прошлое. И все были мужчинами, мода на портретах с годами становилась все более и более неузнаваемой.

Я остановилась перед одним из них. На нем был изображён старший Риккард, его волосы были покрыты сединой, кожа вокруг глаз и рта морщинистая, но два ярких умных глаза смотрели прямо на меня. Найлз Хоторн, выпуск 79-го года.

— Мой старик, — сказал Риккард рядом со мной. — Таким счастливым я его еще не видел.

Человек на портрете не выглядел очень счастливым.

— В этом зале висят портреты всех предыдущих президентов клуба, — пояснил он. — Начиная с 1892 года, когда клуб был впервые основан студентами Гарварда Эллисом Хоторном и Джорджем Дэшиэллом.

Я оглядела зал вдоль и поперек.

— Здесь не хватает места для твоего портрета.

— Нет, я не буду президентом. Ну, — добавил он со смехом, — во всяком случае, не в этом клубе. Боюсь, эта честь принадлежит Сорену.

Я подумала об эмо-панке, курящем на первом этаже.

— Это его решение?

— Его родители лишили его способности принимать решения, когда он пришел домой в шестнадцать лет с татуировкой на рукаве, — сказал он с веселым видом. — Но в конце концов он встанет в строй. Мы все так делаем.

— Даже ты? — спросила я, удивляясь. Я не могла себе представить, чтобы Риккард подчинялся чьим-либо решениям, кроме своих собственных.

Он наклонил голову.

— Особенно я.

В его словах было достаточно смысла, чтобы я сменила тему.