Ухаживания за Августиной (ЛП)

Риккард почувствовал мою панику и провел рукой по моему боку. Его глаза встретились с моими, давая понять, что все будет хорошо.

Охранник издал раздраженный звук и развернулся. Я услышала щелчок рации, прежде чем он сказал: — Все чисто. Ложная тревога.

Мы не двигались с места, пока не услышали, как хлопнула дверь.

— Черт, это было близко.

Я прижала руку к сердцу.

— Я думала, ты очаровал мистера Ливингстона.

— Наверное, я заржавел.

Юмор в его голосе заставил меня покачать головой.

— Если бы меня поймали…

— Ничего бы не случилось, — он сделал паузу. — Ну, разве что тебе пришлось бы писать мне письма в тюрьму.

Я не смогла скрыть довольной улыбки.

— Ты собирался убить этого беднягу?

Риккард погладил меня по бокам.

— Я единственный, кто может видеть тебя голой, — его руки добрались до моих трусиков, уже насквозь промокших от бассейна и наших занятий в нем. Один палец дернулся за резинку, но он не стал их стягивать. — Тебя предупреждали, что от меня одни неприятности.

— Предупреждали, но я так и не увидела никаких доказательств.

Его глаза сверкнули.

— Вторжение в частную собственность — недостаточно хорошо для тебя? Тебе трудно угодить, — кончики пальцев прошлись по моему бедру, подбираясь все ближе и ближе… Я слегка ахнула, когда он надавил большим пальцем на мой клитор. Улыбка Риккарда стала глупой и широкой, как у собаки, которую наконец-то пустили на диван. — К счастью для тебя, я люблю вызов.

Риккард встал на колени, уперся руками по обе стороны от моих бедер. Я схватилась за его голову, чтобы удержать равновесие.

Он стянул с моих ног трусики, а затем задрал мою левую ногу, положив ее себе на плечо. Доказательство моего желания было выставлено на всеобщее обозрение, но я не могла даже притвориться смущенной. Застенчивость была так далека от того мира, который мы с Риккардом создавали вместе в этот момент.

Взгляд моего парня наполнился вожделением, его дыхание стало глубже, когда он впился в меня взглядом.

— Красивая, — сказал он скорее себе, чем мне.

Риккард наклонился вперед, прижимаясь ртом к моему пульсирующему клитору. От его техники у меня закружилась голова. Я почувствовала, как его язык прижимается к моей расщелине, ритмичными движениями то усиливая, то ослабляя давление. Когда я издала похотливый стон, он стал двигать языком влево-вправо, пожирая меня так, словно был голоден, словно был ненасытен.

Мои бедра дернулись так сильно, что от удара о стену у меня на спине остались бы синяки, но я не беспокоилась, когда оргазм пронзил меня насквозь, прояснив мой разум раскаленным добела светом. Я услышала его имя в своих ушах и поняла, что странный хриплый голос, выкрикнувший его, был моим.

После того как я кончила, я тяжело дышала, а Риккард стоял рядом со мной. Он провел пальцами по моим волосам и покрыл поцелуями мой лоб и щеки. Кожа вокруг его рта была гладкой и мерцающей.

— Тебе понравилось? — он знал ответ, он просто хотел услышать, как я его скажу.

Я посмотрела на него игриво.

— Мм.

— Мм? И это всё, что я получаю? — Риккард улыбнулся, прижавшись к моей коже. — Не волнуйся, Августина, у нас есть целая жизнь, чтобы ты придумала лучший ответ на то, что я заставляю тебя кричать. Я даже помогу тебе с мозговым штурмом.

Когда его руки снова начали опускаться вниз, я мягко остановила его.

— Я хочу пойти туда, где нас не будут прерывать… и где теплее.

Риккард склонил голову.

— Для тебя все что угодно.

Он нашел в подсобке для водного поло несколько чистых полотенец и вытер меня насухо, после чего мы снова переоделись в свою одежду. Когда он завязывал шнурки, я протянула руку и прижала ее к его сердцу.

— Ты делаешь меня очень счастливой.

Он положил свою руку на мою.

— Ты тоже делаешь меня счастливой, Il Penseroso.

Я задумалась, что мы нашли не только новый способ любить, но и еще один способ сказать, что я тебя люблю.

19. Августина

Снежинки запутались в моих волосах, когда я спешила через улицу к бургерной «Mr. Bartley’s». В 60-е годы здесь был магазинчик, но новые владельцы купили его и превратили в заведение по продаже гамбургеров. Небольшой ресторанчик быстро стал неотъемлемой частью жизни студентов Гарварда, и сегодня здесь находились два самых важных человека в моей жизни.

Эдвина накануне сдала последний экзамен и собиралась провести в Бостоне одну ночь, хотя был вариант прямого перелета. Она не скрывала, что хочет познакомиться с моим парнем — тем более что она была единственным человеком в семье, который этого не сделал, — и Риккард так же стремился познакомиться с ней.

Опаздывать было совсем не похоже на меня, но мне нужно было отвезти профессору Фулька задание после экзамена по обществознанию, и дорога заняла больше времени, чем я предполагала. Ни Эдвина, ни Риккард не отвечали на мои телефонные звонки, и у меня заныло в животе.