Ухищрения и вожделения

Просто удивительно, как легко оказалось не упускать ее из виду. Порой какая-нибудь машина, обогнав его, загораживала серебристый «гольф», а иногда, когда «гольф» замедлял ход, проезжая по деревне, или останавливался перед светофором, Джонатану приходилось снижать скорость, чтобы Кэролайн не заметила, что он сидит у нее на хвосте. Они проехали Лидсетт, и Кэролайн повернула направо, в сторону мыса. Теперь он уже боялся, что она заметила его, поняла, что он следует за ней, но продолжает гнать машину, не обращая на него внимания. Когда она справилась с воротами, он подождал, пока она скроется за гребнем, и только потом поехал следом. Затем он снова остановился, выключил фары и, выйдя из машины, прошел немного пешком. Он увидел, как Кэролайн подобрала кого-то по дороге; фары на мгновение осветили стройную девушку с торчащими, как иглы у ежика, волосами, ярко-оранжевыми на концах. «Гольф» свернул на север по прибрежной дороге, у станции снова повернул прочь от моря, а потом опять пошел в северном направлении. Через сорок минут стало ясно, что они едут в Уэллс, в сторону набережной. Джонатан припарковал «фиесту» рядом с «гольфом» и пошел следом за девушками, не выпуская из виду синюю с белым шапочку Кэролайн. Они шли быстро, не разговаривая друг с другом, ни та ни другая ни разу не обернулась. На набережной он вдруг потерял их, но вскоре увидел, что они садятся на яхту. Ему нельзя было упустить свой шанс, он должен был поговорить с Кэролайн теперь или никогда. Он припустился за ними. Они уже взошли на борт. Суденышко было крохотное, не более пятнадцати футов в длину, с низкой кабиной в центре и подвесным мотором. Девушки стояли в кокпите. Когда он подошел, Кэролайн обернулась к нему:

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Мне нужно с тобой поговорить. Я ехал за тобой от самого бунгало.

— А то я не знаю, дурень ты этакий. Я видела тебя в зеркале практически всю дорогу. Если бы я хотела уйти от хвоста, мне ничего не стоило бы это сделать. Нечего тебе играть в эти шпионские игры: они тебе не подходят, да и плохо удаются.

Однако в голосе ее не было злости, только какое-то усталое раздражение.

— Кэролайн, — сказал он, — мне очень нужно поговорить с тобой.

— Тогда потерпи до завтра. Или подожди здесь, если тебе так надо: мы вернемся через час.

— Но куда вы направляетесь? Что ты собираешься делать?

— О Господи, ты что, не видишь, что я собираюсь делать? Это яхта, моя яхта. Там, за нами, — море. Мы с Эми собираемся на морскую прогулку.

Эми, подумал он, что за Эми? Но Кэролайн не познакомила их. Он сказал растерянно:

— Но ведь поздно уже. Темно, и поднимается туман.

— Ну и что же, что темно и поднимается туман? Октябрь на дворе. Послушай, Джонатан, это не твое дело. Отправляйся-ка лучше домой, к мамочке.

Она занялась чем-то в кокпите. Джонатан потянулся к яхте и взялся руками за борт, сразу ощутив мягкое покачивание суденышка. Сказал умоляюще:

— Кэролайн, поговори со мной, ну пожалуйста! Не уезжай. Я люблю тебя.

— Сомневаюсь.

Оба они, казалось, забыли об Эми. Он сказал в совершенном отчаянии:

— Я знаю, ты солгала мне про мать. Что она разорилась из-за отца Хилари Робартс. Все это было неправдой. Послушай, если у тебя неприятности, я помогу тебе. Нам надо поговорить. Я больше не могу так.

— У меня нет никаких неприятностей, а если б и были, к тебе за помощью я обратилась бы в самую последнюю очередь. И убери руки от моей яхты.

Он спросил, словно это для них обоих было самое важное:

— Твоя яхта? Ты не говорила мне, что у тебя есть яхта.

— Да я тебе много чего не говорила.

И тут вдруг он понял. Сомнениям не оставалось больше места.

— Значит, это все было не настоящее? Ничего настоящего не было? Ты меня не любишь, никогда не любила.

— Любовь, любовь, любовь! Прицепился к этому слову. Перестань блеять, Джонатан. Встань перед большим зеркалом и хорошенько посмотри на себя. Подольше. Как ты мог даже предположить, что это было настоящее? Вот настоящее, Эми и я. Из-за нее я остаюсь в Ларксокене, а она живет здесь из-за меня. Теперь ты все знаешь.

— Ты просто меня использовала.

Он понимал, что спорит с ней, как капризный ребенок.

— Да, я тебя использовала. Мы использовали друг друга. Когда мы спали вместе, я использовала тебя, а ты — меня. Именно так и бывает в сексе. И если хочешь знать, это была тяжкая работа. Ох и противно же мне было!