Ухо к земле

— Бояться этой старой, жирной улитки? Что она может мне сделать?

— Не будь таким самоуверенным. Она опасна.

Джонни опять рассмеялся.

Ресторан, в который привез ее Джонни, располагался у самой воды. Столики стояли на длинном помосте, выступавшем в море наподобие мола. Светились разноцветные лампочки, оркестр играл тихий свинг, там было многолюдно.

Идя к столу, Джильда заметила, что мужчины смотрят на нее с живым интересом. Она задрала подбородок и стала слегка раскачивать бедрами. Ей нравилось внимание и столь явное восхищение.

Официант обслуживал их быстро и внимательно, а еда была превосходная. За салатом из крабов Джильда обратила внимание на женщину, одиноко сидевшую через проход от них и не сводившую глаз с Джонни. Это была стройная блондинка лет 36, одетая в дорогое, но простое белое платье. У нее были классические черты, холодные и чувственные. Взгляд ее серо-стальных глаз редко отпускал Джонни.

Настроенный весело и беззаботно, он не замечал, что его так пристально рассматривают.

— Послезавтра провернем последнее дело, — сказал он, доев салат. — Хмм... очень вкусно.

— Да, чудесный салат. У Крэйлов?

— У них. А после я сматываюсь.

Джильду будто укололо.

— Так ты уезжаешь?

Он взглянул на нее, сдвинув брови.

— Конечно. Не торчать же мне в этой дыре, как по-твоему?

Джильда прижала руки к груди.

— Куда ты поедешь?

— О, господи! Я же говорил... в Кармел.

Перед ними поставили филе морского языка в соусе из омаров, но у Джильды вдруг пропал аппетит.

— Джонни...

Он поднял глаза.

— А?

— К чему такая спешка? Вилла еще на две недели за нами. Вот и остался бы до тех пор. — Джильда возила еду по тарелке. — Мы могли бы лучше узнать друг друга.

Усмехнувшись, он поддел на вилку кусочек омара и отправил в рот.

— А кто нам мешает лучше узнать друг друга хоть сразу после обеда?

Вся кровь бросилась Джильде в лицо. Она выпрямилась, возмущенно глядя на него. Заметив это, Джонни с гримасой пожал плечами.

— Ладно, не будем.

Дальше ели молча. Джильда глотала через силу. Неотступный взгляд женщины, в конце концов, привлек внимание Джонни. Он все время смутно чувствовал его на себе, а теперь это ощущение стало отчетливым. Он медленно повернул голову к женщине, которая смотрела на него в упор, играя бокалом с вином. В ее дерзком, чувственном взгляде читался откровенный призыв. Две-три секунды они смотрели в глаза друг другу, пока Джильда не бросила резким тоном:

— Джонни, ты что — замечтался?

Тот с трудом оторвал взгляд от женщины.

— А эта-то, справа от меня, так и пышет жаром, — сказал он, ухмыляясь. — Вот кому приспичило мужика!

— Да, ужасная женщина! — Джильда старалась не выдать голосом свою тревогу. — Шлюха!

Джонни цинично улыбнулся.

— Ты так думаешь? Не согласен. Просто она честно дает понять, что хочет меня. Вот такие по мне. С ними не приходится терять время. А то начинают ломаться... тоска!

Джильда отодвинула тарелку. Ее слегка мутило.

— Понимаю. Прости, что нагнала на тебя тоску.

Джонни равнодушно пожал плечами.

— Ну, раз уж ты так устроена, тебя не переделаешь... очень просто.

Ночь, луна, океан, разноцветные огни, музыка — все поблекло для Джильды.

— Просто? — Её голос дрожал. А такая вещь, как любовь, для тебя не существует?

Подняв брови, Джонни откинулся на спинку стула.

— А, брось, детка, пора повзрослеть. Любовь и секс — одно и то же. — Он наклонился вперед и горячо заглянул ей в глаза. — Пошли отсюда к чертям. Спустимся на пляж. Ты нравишься мне, я тебе... знаю ведь, по глазам вижу. Давай займемся любовью. Ну, детка, чего тянуть?

Джильда стиснула сумочку, впившись ногтями в мягкую ткань.

— Как ты можешь? Джонни! Я люблю тебя!

Ее губы дрожали, лицо побледнело.

На лице Джонни промелькнуло брезгливое, подозрительное выражение.

— О, боже! Еще одна! Послушай, детка, я...

Джильда встала. Тихо, чтобы слышал только Джонни, она сказала срывающимся голосом:

— Приятного вечера. Развлекайся с этой шлюхой. Домой пойдешь пешком. Марта права... ты — дрянь.

Быстро выйдя из-за стола, она зашагала. прочь по проходу между столиками.

Джонни остался неподвижным. Его вдруг охватила неистовая ярость. Усилием воли он удержался от желания смахнуть все со стола на пол.

Любовь... брак... не хочет он этого!

В его жизни нет постоянного места для женщины! Собственный гараж, спортивные машины и общество мужчин — знатоков машин, которые ни о чем другом не говорят — вот его жизнь!

Черт возьми, вечно какие-то сложности, подумал он со злостью. С первой же минуты он чувствовал физическое влечение к Джильде, но связываться с ней навсегда не имел ни малейшего желания. Он хотел ее сейчас, а постаревшая, с крашеными седыми волосами она ему будет не нужна. Подумать только: жить с нею рядом год за годом, все время видеть ее, когда секс уже потеряет значение... а она будет хозяйничать в его доме, ворчать, что он все пачкает ей, изо дня в день готовить осточертевшие, тоскливые завтраки и обеды, пилить его, когда он задержится, увлекшись работой над какой-нибудь машиной... Нет! К черту! Это не для него!

Низкий, мелодичный голос произнес совсем рядом:

— Бросили вас?