– Ты можешь повыть, Маковкин, мы тебя не осудим. Только, пожалуйста, не в прямом эфире, или тогда отключай микрофон. Да. К чему я веду. Теперь в этой стране нет смысла жить по закону. Это ничего не гарантирует. «Был бы человек, а статья найдется». Её даже не надо искать. Расширительное толкование размытых правовых норм, менее 1% оправдательных приговоров в судах, отсутствие состязательности процесса и чудесные безумные законы дают на выходе забавную вещь: на данный момент – мы все уже преступники. Просто нужно дождаться своей очереди на отсидку – мест не столь отдаленных на всех не хватит.
– Мы остаемся обреченно ждать мест для отсидки, а эфир продолжит программа «Последнее слово».
– В эфире «Последнее слово» с Алексеем Беневоленским. Я снова на подмене, как в старые добрые учительские времена, когда растерянные второклассники называли меня Бонифаций Алексеевич. Со следующей недели эту программу будет вести Алексей Маковкин. Настало время дать дорогу молодым. Теперь что касается инцидента с Михаилом Соммером. После всего, что он наговорил и натворил в передаче с Анной Гусевой, он вообще больше не переступит порог радиостанции. С этого момента он persona non grata. Очень нелегко принимать такие решения, я знаю, что его программа была очень популярна в народе, да и сам он воспринимается массами как волхв, мудрец, постигший тайные знания, но я обязан защищать своих сотрудников, тем более оберегать честь, достоинство и просто физическую безопасность женщины.
– Уж не знаю, с чем был связан этот срыв: то ли с преклонным возрастом, в котором нельзя заниматься столь интенсивной медийной деятельностью; то ли с комплексом агрессивных реакционных ультраправых идей, которые обуяли нашего заслуженного мэтра… Но только мне кажется, что в любом случае, в самой трудной ситуации нельзя забывать про совесть, взаимное уважение, и какое-никакое, а всё-таки благородство и достоинство.
– Соммер давно забыл про объективность, он считает его мнение единственно возможным и заведомо правильным, он уже физически не готов выслушивать возражения или отвечать на неприятные, острые вопросы. Он может только вещать «идиотам» – кем он всех нас и считает – свою великую мудрость, а мы должны пасть ниц осчастливленные, что такой великий гений снизошел до общения с нами убогими и тленными.
– Нет. Я десятилетиями выстраивал эту открытую структуру, выращивал эту живую организацию не для того, чтобы её основные принципы попирались просто чьим-то раздутым авторитетом. Для нас первоосновой является объективность; правда о событиях, освещенная со всех возможных точек, чтобы люди отчетливо видели ее во всей сложности и многогранности. Помните, что мир удивителен и невероятен, он труден для понимания, он гораздо интереснее и разнообразнее, чем одна, всё объясняющая концепция, зародившаяся пусть в развитом и одаренном, но таком несовершенном человеческом уме.
Конец пятого акта.
Акт шестой.
Героизм дезертирства и молитвы о репрессиях