Уход Мистлера

Сразу после этого он стал в фирме партнером с ограниченной ответственностью, наверное, просто для того, чтобы хоть как-то сохранить лицо. Но другие партнеры понятия не имели, что с ним теперь делать, и постарались превратить его последние дни в сущий ад. У него начались нелады с давлением, перенес несколько гипертонических кризов. И, невзирая на все это, я, наверное, должен был поступить тогда так, как ты говоришь, — сохранить за собой хотя бы клочок свободного пространства, поднапрячься и написать еще пару романов. Но вместо этого я поддался искушению, решил попробовать себя на генетической стезе. Чем тебе не роман, который так никогда и не будет написан?

Да уж кто-нибудь напишет непременно!

Кстати, почему бы тебе не написать? Ты ведь и раньше баловался прозой. Все эти сентиментальные историйки о славных еврейских юношах, которые никак не могут определиться со своей принадлежностью. А потом вдруг открыл новую форму оды в стиле Горация! Но, слава тебе Господи, и это прошло.

Знаешь что, Мистлер? Как был ты придурком, так и остался!

Забавно. Последний раз, когда виделся с Питером, он сказал то же самое. Один плюс один, стало быть, оба правы? Нет? Ладно, не принимай близко к сердцу. Это чистое совпадение, но я сейчас, кажется, пукну. Пошел искать, где тут у них туалет, prestissimo[48]. Ты только не убегай. С тобой мне как-то легче.

Турецкий туалет. Впрочем, не важно, сойдет и этот, потому что у него началась не только рвота, но и понос, причем кал имел какой-то странный цвет. И Мистлеру вспомнилось, как он еще ребенком в истерике прибежал к няне, и она сказала: Нечего пугаться, маленький. Просто ты ел на обед свеклу. Гигиенические процедуры он совершил с помощью льняного носового платка, который нашелся в кармане брюк, и когда увидел, что и этого недостаточно, в дело пошел шелковый платочек «Шарве» из нагрудного кармана блейзера.

Барни был на месте, сидел, сжав обеими руками стакан и тупо глядя в него. И выглядел таким одиноким и постаревшим. Возможно, ему, Мистлеру, все же следует поддаться искушению и предложить Барни денег — пусть поставит у дантиста мост в том месте, где положено быть передним зубам. Интересно, сколько экземпляров его «Облысевшей музы» было распродано? Тысячи четыре? Похоже на то, что можно постоянно недоедать и оставаться при этом в добром здравии. Что толку от ухоженного стройного тела Мистлера, его тренированных мышц, гладко выбритого моложавого лица и роскошной модной стрижки — произведения лучшего из нью-йоркских парикмахеров? Им один путь — на свалку, в компостную яму. Нельзя все же удержаться от мысли, насколько все это несправедливо. И тем не менее ухоженное его лицо оставалось безмятежно спокойным. Вот он садится. Официант маячит поблизости.

Знаешь, Барни, попроси-ка своего дружка подать нам еще виски.

Он попросил. Лично Мистлер считал, что его итальянский куда как лучше. К примеру, он с особым смаком употребляет сослагательное наклонение. Почему поэт не смог этому научиться?

Барни опустил ладонь на руку Мистлера и сказал: Черт, понимаю, спрашивать тебя об этом сущая дикость, но не могу удержаться. Скажи, ты боишься? Я имею в виду, растаять, разложиться, короче, все это дерьмо?

Пока что еще нет. Как-то не хотелось задумываться об этом. Есть у меня два желания. Первое — хотелось бы уйти из этого мира безболезненно. До того, как стану слишком слаб или разум мой помутится настолько, что не смогу помешать этим доброжелательным парням с причудливыми инициалами, давшим клятву Гиппократа, продолжать испытывать на мне чудеса современной медицины. Второе — хотелось бы избежать ответа за все свои грехи. Помнишь поэму Бодлера, где он с анатомической точностью описывает скелет с лопатой в костлявой руке, обреченный до бесконечности ворочать ею комья земли? Так вот, не хотелось бы, чтобы со мной случилось нечто подобное.

Аминь! Не вижу в том ничего страшного. Можешь представить, какие мерзости ждут меня?

Вот первое желание — совсем другое дело. Ты, наверное, считаешь, что у меня, как у представителя патрицианского класса, должны быть на вилле в Род-Айленде преданные рабы, всегда готовые напустить полную ванну горячей воды и помочь вскрыть вену в изгибе локтя? Так вот, их у меня нет. И мне неизвестен адрес агентства, оказывающего подобного рода услуги. Так что, видно, придется обойтись самообслуживанием. А именно это мне более всего ненавистно. Последние несколько дней я приглядывался к таким огромным черным пластиковым пакетам для мусора, что стоят в Венеции на каждом углу. Как по-твоему, они лучше тех, что мы обычно используем на кухне?

Это трудно сделать, парень. Знаешь Эдди Лейкера? Бедняга ослеп на один глаз, едва видел другим, дико отощал, весил не больше сотни фунтов. У него были таблетки, снотворное, но он не мог заставить себя проглотить их. Я сказал тогда Карлу: почему бы тебе не накрыть ему лицо подушкой и оставить так? И знаешь, что он ответил? Это Эдди решать. Может, и был прав. Возможно, одна секунда сознательного существования в этом мире стоит дороже погружения в вечное Ничто.