Уходи и будь счастлива

Я взглянула на папу.

– Начинается, – сказал он.

Но мама невозмутимо продолжила:

– И я думаю, что, может быть, он боится видеться с тобой.

– Боится?

– Он боится видеть, какой ты стала. Ты стала воплощением его слабости и глупости.

– Правда?

– А какие еще могут быть объяснения?

– Я не могу сейчас заниматься психоанализом.

Мне и без того было непросто проживать день за днем.

– Но кто-то должен это делать!

– Похоже, ты неплохо с этим справляешься.

Мама положила свой сэндвич на столик. Этот жест означал, что она намерена перейти к делу. Она начала было говорить, но потом осеклась и повернулась к папе:

– Знаешь что, милый? Этот сэндвич мне не нравится.

Папа посмотрел на ее сэндвич.

– Мне неловко просить тебя, но не мог бы ты вернуться и купить мне вместо него салат «Цезарь»?

Папа только что успел откусить первый кусок своего бутерброда. Он какое-то время в замешательстве смотрел то на него, то на маму.

– Ты хочешь, чтобы я опять съездил в магазин?

Мама кивнула и жестом указала на меня:

– В любом случае нам нужно немного посекретничать по-женски.

Папа взглянул на меня. Потом кивнул, встал со стула, держа в одной руке сэндвич, а в другой – парковочный талон, и вышел из палаты.

Когда дверь за ним закрылась, мама придвинулась ко мне и тихо сказала:

– Прошлой ночью я читала статью о сексуальных отношениях после повреждения позвоночника.

– Мама! Зачем?!

– Потому что, если сексуальный аппетит Чипа таков же, как у его отца или любого другого мужчины, это будет важно для него.

Я сморщила нос:

– Пожалуйста, не нужно говорить со мной о сексуальном аппетите Джима Данбара.

– Я лучшая подруга Ивлин вот уже много лет, милая. И я знаю все.

Но я лишь качала головой:

– Нет. Пожалуйста. Нет.

– Хорошие новости состоят в том, – продолжала она, – что если мужчины в твоем положении часто теряют свои сексуальные способности, женщины обычно их сохраняют. Это означает, что даже если ты больше не сможешь ходить – а ты сможешь, я уверена, – ты все равно останешься полноценной партнершей в этом вопросе.

Что было хуже – обсуждать с мамой сексуальный аппетит отца Чипа или мой? Не могу передать словами, насколько мне не хотелось говорить с ней об «этом вопросе». Но мама только набирала обороты.

Она продолжила:

– Ты сможешь рожать детей и все такое прочее. На самом деле, единственная проблема женщин в твоей ситуации состоит в том, чтобы найти того, кто готов…

Она внезапно остановилась.

– Того, кто готов на что?

Но она перевела все свое внимание на сэндвич, заворачивая его в обертку, словно желая сохранить на потом.

– Готов на что?

Она начала объяснять снова, тщательно подбирая слова:

– Уровень женской сексуальности обычно не снижается, но проблема состоит не в их физическом состоянии, а в том, что никто…

Она замолчала, словно не в силах выговорить это.

– Никто больше не хочет их трахать?

Мама закрыла глаза:

– Ты знаешь, как я ненавижу вульгарные выражения.

Если бы в этот момент я могла выйти из комнаты, я бы сделала это.

Но, не имея такой возможности, я лишь откинулась на подушку.

– Это и есть то вдохновляющее сообщение, с которым ты пришла сюда сегодня?

У нее хватило совести немного смутиться. Она сложила свою салфетку и принялась разглаживать ее на коленях.

– Просто я прочитала ту статью и подумала, что тебе полезно ознакомиться с этой информацией.

– Зачем? – спросила я. – Что я должна теперь делать? Стараться еще больше, чтобы произошло чудо? Отрицать все законы человеческой физиологии?

– Я просто пытаюсь тебе помочь, – настаивала мама.

– Запугивая меня?

– Я хочу сказать, что нам нужно прилагать еще больше усилий. Нужно смотреть фактам прямо в глаза. Восстановление организма происходит в первые шесть или восемь недель после катастрофы, а ты уже потратила две из них.

– Ты хочешь сказать, что я лентяйка?

– Я хочу сказать, что ты должна бороться в полную силу.

В сумасшествии моей матери всегда была какая-то искаженная логика. И я уловила ее сейчас. Она не случайно сообщила мне, что я могу всю свою оставшуюся жизнь провести без секса. Она сделала это нарочно. Она попыталась мотивировать меня. Заставить меня сфокусироваться. Пробудить в моей душе протест и нежелание сдаться.

И самое худшее в этом было то, что она достигла своей цели.

Именно так она и мотивировала меня всю мою жизнь – заставляя меня бояться самого плохого сценария. Она пыталась напугать меня и тем самым побудить к действию.

Надеялась ли я, что смогу заставить позвоночник слушаться меня? Конечно, нет. Можно лишь усилием воли преодолеть что-нибудь? Конечно, нет. Можно ли противопоставить решимость невозможному? Нет, нет и нет.

Но какой у меня был выбор? Конечно, она играла не по правилам. Она вела себя как террорист. Но у нее были добрые намерения, и она не ошиблась. Я не хотела провести остаток жизни в инвалидном кресле. Я не хотела отказаться от всего, о чем мечтала. Я не хотела потерять Чипа.