Уходи и будь счастлива

– Он был турок. Студент по обмену. Сногсшибательно красивый. У него были черные волосы и зеленые глаза, окаймленные черными ресницами. Он появился в нашей группе в первый день последнего курса колледжа. И он был так хорош собой, что наши девчонки только о нем и говорили. Но я о нем не говорила. Я игнорировала его. Я встречалась с твоим папой еще с девятого класса, и я не искала себе кавалера. Но я не могла не замечать его. Он был похож на кинозвезду. Он обладал необыкновенным магнетизмом. И по какой-то причине он влюбился в меня. Он посылал мне записочки, флиртовал со мной на переменах. Я снова и снова говорила ему, чтобы он оставил меня в покое, но он отвечал, что не в силах сделать это. Он таращился на меня в столовой и на стадионе во время футбола. Он почти каждый день звонил мне. Он клялся мне в любви – вечной любви – и умолял меня бросить твоего отца ради него.

Я посмотрела на мамины руки. Они дрожали.

– Турецкие мужчины славятся своей настойчивостью. Вы знали об этом? Они очень настойчивы в любви. Ваш папа – ваш чудесный папа, которого я любила всю свою жизнь и люблю до сих пор, – он совсем не такой. Он уравновешенный, легкий в общении, но эти качества не вызывают безумную страсть. Он был добрым, приветливым, но при этом еще очень инфантильным. Он тогда многого еще не понимал. Он еще не знал, что такое романтика или ухаживание, он не знал, как заставить трепетать женское сердце. А я никогда не сталкивалась с такой силой, какую представлял собой Дерин. Я была беззащитна перед ним. Я боролась, как могла. Я снова и снова отталкивала его, но он продолжал ухаживать за мной – еще сильнее и настойчивее. По правде сказать, мне это нравилось. Мне нравилось, что он заметил меня. Мне нравилось, что всем девчонкам, которые были влюблены в него, он предпочел меня. Я никогда не понимала, почему он выбрал меня. До сих пор не понимаю.

Моя мама выглядела такой взволнованной, что я похлопала по кровати.

– Иди, сядь.

Она рассеянно послушалась.

– В тот год, – продолжала она, – на рождественские каникулы ваш папа уехал навестить семью. Его не было неделю. Каким-то образом Дерин узнал, что он уехал, и по ночам стал забираться на дерево, растущее возле дома, и стучать в мое окно. Дважды я прогоняла его, но на третью ночь он сказал, что скоро уезжает на родину и что перед отъездом он должен сказать мне что-то важное. – Она закрыла глаза. – И да простит меня Бог, я впустила его. И всю оставшуюся неделю по ночам я впускала его, когда он стучал в мое окно. Он оставался до рассвета, а потом тайком уходил. В ночь перед возвращением вашего папы я запретила Дерину приходить ко мне. И больше он не приходил.

Кит шумно выдохнула.

– Когда снова начались занятия в колледже, Дерин уехал в Стамбул. И больше я его никогда не видела. Но к весне я обнаружила, что беременна. А к лету об этом догадался и ваш папа. Он был уверен, что это его ребенок, и я не противоречила. Я не могла. Он был так счастлив. Он сделал мне предложение, и я приняла его. И всю свою остальную жизнь я притворялась, что Дерина Бурака просто не существовало.

– Пока я не сделала анализ ДНК, – сказала Кит.

Мама кивнула.

– Ты ненавидишь его? Того парня? – спросила Кит.

– Нет, – сказала мама. – Я не ненавижу его. Больше не ненавижу.

– Ты ненавидишь меня?

– Нет! – с силой сказала мама.

– Но когда ты смотришь на меня, ты видишь его?

– Иногда. У тебя его ресницы.

– Ты всегда говорила, что это наследие гуронов.

Моя мама пожала плечами, словно извиняясь.

– Это заставляет тебя чувствовать себя виноватой?

– Иногда. А иногда я просто боюсь.

Китти кивнула:

– Что папа может узнать об этом и перестанет любить меня?

Но мама покачала головой:

– Я боюсь, что он может узнать об этом и перестанет любить меня.

Я посмотрела на Кит.

– В его глазах ты никогда не делала ничего плохого.

– Он обожал ее с самого рождения, – согласилась мама.

– Мама у нас коварная женщина.

Мама нервно хихикнула.

– Ну, он никогда ни о чем не узнает, – сказала Кит, глядя на меня.

Было ли предательством участвовать в сговоре против него? В тот момент это меня совсем не волновало.

– Я никогда ничего не скажу.

– И я тоже.

Мама казалась совсем сникшей; это признание далось ей нелегко. Она не сводила глаз с Кит.

– Ты его любимица, ты же знаешь, – сказала я.

– Знаю, – отозвалась Кит. – Отчасти.

– Он всегда принимает твою сторону в твоих спорах с мамой.

– Знаю.

– Я рада этому, – сказала мама. – Я рада, что вы есть друг у друга.

И в наступившей тишине мы услышали голос в коридоре, говоривший:

– Могу ли я помочь вам, сэр?

Сначала никакого ответа не последовало, потом мы услышали, как кто-то откашлялся.

– Нет. Нет. Я просто… забыл ключи от машины.

У мамы расширились глаза. Потому что это был голос нашего папы.

Медсестра вошла в палату, оставив дверь открытой. И мы трое повернулись и посмотрели на папу, застывшего на пороге. Его невидящий взгляд был устремлен на нас.

– Простите, – сказал он спустя минуту. Его дыхание было прерывистым, а лицо окаменевшим от шока. – Я вернулся, чтобы взять ключи от машины. И нечаянно подслушал ваш разговор.

Глава 24