Читаем Уходи с ним полностью

Уходи с ним

– Тогда ответьте «О’кей». Что он может на это возразить? Вот лучший из ответов, когда не знаешь, что отвечать, но хочешь поставить точку, хотя и не видишь никакой возможности избежать всяких эксцессов. Ответьте «О’кей» и плюньте. Иногда это во благо – плюнуть. Меня Ванесса этому научила. С ней-то речь шла о пустяках, но даже тогда мне становилось спокойней. Попробуйте, сами увидите, какое облегчение.

Я набираю «О’кей» на телефоне. На мгновение замираю, прежде чем нажать на «Отправить». Задумываюсь обо всем, что это означает, что он в отместку заставит меня пережить. Это означает также, что я отказываюсь от всего, что пыталась выстроить, но на другой чаше весов – та свобода, которую я испытываю в данный момент. И я посылаю сообщение.

«О’кей».

Ромео прав. Действительно облегчение. Больше того: дикое облегчение. Я еще раз нажимаю на «Отправить» для полной уверенности, что он его получит, и потому что второй раз тоже приносит облегчение. На том и останавливаюсь, наслаждаясь.

– Я люблю вас, Джульетта.

Он сказал это без всякого предупреждения. Я дура, кто ж предупреждает человека, что сейчас признается ему в любви, это же смешно. Просто говорят, и все. Что он только что и сделал. Вот только я была совершенно не готова. Наверно, следовало бы догадаться. Неужели я настолько поглощена собственными заботами, что не в состоянии предвидеть такие вещи?

Он мог бы проехать через всю Францию и ничего мне не сказать. Или не чувствовать никакой влюбленности. Да, но он здесь, и он мне это сказал. И я не знаю, что ответить. Слишком недавно я нажала на кнопку перезагрузки всей своей жизни, чтобы мое сердце было способно забиться ради кого-то другого. Слишком рано.

Меня спасает его телефон. Он снова вибрирует.

– Простите, я должен ответить. Это сестренка. Если она набирает меня три раза подряд, значит что-то срочное.

– Конечно, ничего страшного.

Сказать один раз достаточно

– Блин, ты куда подевался? Почему не отвечаешь? Из приюта в конце концов позвонили мне, до тебя они не смогли добраться. Твердят, мол, это срочно, а мне ничего не говорят, потому что я вроде как несовершеннолетняя! Козлы! Мне восемнадцать меньше чем через год. Я уверена, что-то с дедулей!

– Сейчас позвоню им.

– И кто этот псих? Он швыряет трусики твоей подружки, одни за другими, они летят по ветру, как осенние листья… Вокруг нас уже люди толпятся. Мы тут подберем все и смоемся. Он натурально больной, этот тип.

– Я знаю. Спасибо за то, что делаешь.

– Только ради тебя! Кстати, они довольно миленькие, ее трусики! Как думаешь, она не подкинет мне парочку за все мои труды?

– Думаю, она готова отдать их тебе все. Потом поговорим, я звоню в приют.

Наверно, это был самый нелепый момент в моей жизни. Я сказал «люблю тебя» женщине, которая мне дороже всех прочих, вместе взятых, и тут позвонила сестра, которая начала рассказывать о трусиках этой женщины, пока мне не пришлось повесить трубку, чтобы перезвонить в дом престарелых, где находился мой прадед. Надеюсь, повод действительно важный. Иначе им не поздоровится.

Я на минуту отошел в сторонку. Пусть Джульетта поймет и обдумает то, что я ей сказал. У меня это вырвалось вдруг, без раздумий, как тот крик, когда я подумал, что потерял ее.

Но этот раз не было эха, чтобы она как следует расслышала, что я ее люблю.

Хотя сказать один раз вполне достаточно.

Черт подери!

Ванесса с трусиками в руках поворачивается к Гийому как раз в тот момент, когда он пытается поймать листочки из скоросшивателя, который тот тип без лишних церемоний выбросил в окно.

– Кого мы позовем на свадьбу?

– Ну, кого любим, тех и позовем, черт побери!

– Черт побери?

– Ну да, черт побери.

– Ты, наверное, последний человек во Франции, который еще так говорит!!!

– Ну и что?

– Ну и ничего, черт побери! – отвечает Ванесса с улыбкой. – Скажи, симпатичные трусики, правда? – добавляет она, прикладывая их на талию поверх брюк.

Гийом отходит чуть в сторону, чтобы подобрать несколько книг, упавших поодаль, и попутно замечает остановившимся прохожим, что им наверняка есть чем заняться, кроме как разглядывать личную жизнь его приятельницы, разбросанную на тротуаре.

– С моей-то стороны считать недолго: Ромео, дедуля и две подружки, Шарлотта и Лу-Анна. И все. Больше я никого не люблю.

– Меня хоть позовешь?

– Разумеется! А ты что будешь делать? Пригласишь всю семью – теток, дядей, кузенов с кузинами и всех прочих, кто вокруг вертится?

– Я хочу скромную свадьбу.

– А я хочу, чтобы это был великий день. Выдашь мне карт-бланш на оформление?

– Лучше я тебе выдам кредитную карту. Но ведь и скромная свадьба может стать великим днем.

– Нужно много народу, чтобы съесть многоярусный свадебный торт!

– Можно сделать свадебный торт без лишних ярусов.

– Сами испечем?

– Еще бы!

– А твоя семья не обидится, что ты их не пригласил?

– Это моя свадьба, наша, нам и решать. Переживут.