Уходя, гасите всех!

Пострадавшее в схватке с упырем плечо зажило на удивление быстро и неудобств почти не доставляло, хотя руку я все же старался беречь и сильно не нагружал. А общая помятость организма перестала беспокоить меня уже на следующий день после эпической битвы. Определенно что‑то во мне менялось, просто здоровым образом жизни это не объяснишь.

За это время я наконец‑то доделал лук. Из двух сохнущих в шаблонах заготовок, выбрал ту, что получше — вторую чуть–чуть повело. При желании это можно поправить, но зачем — одна заготовка вполне приличная, а другую оставлю на всякий случай. В глиняном горшочке я целый день вываривал сухожилия лося, а затем, размягчив в получившемся клею еще порцию сухожилий, налепил их на спинку лука. На следующий день все это дело подсохло, сухожилия стянулись, и лук еще больше выгнуло в обратную сторону — оно и хорошо! Оставалось только кое–где подстругать, чтобы лук сгибался равномерно, и отшлифовать изделие. Что я и сделал, а потом занялся тетивой.

Тетиву я скрутил из лавсановых прядей, перед этим распустив кусок стропы. А петли на концах сделал сменными — если они перетрутся в местах соприкосновения с луком, заменить их будет гораздо проще, чем менять тетиву целиком.

Закончив с работой, я надел тетиву на лук и, натянув ее, примерился к оружию — мощная получилась штука! Вообще‑то лук я мог сделать чуть ли не в первый день, вот только получился бы он совсем плохоньким, пригодным разве что для охоты на мелкую дичь, но с этим отлично справлялась и праща. К тому же, дело упиралось в отсутствие наконечников, и эта проблема в полный рост вставала передо мной прямо сейчас…

Стрелы на птицу можно делать и тупыми… вернее, нужно! Пернатые крепки на рану, а такая стрела ломает им кости и не дает упорхнуть. Но при встрече со зверем без нормальных наконечников, желательно срезней, не обойтись. И вот материала для них у меня как раз‑то и не было!

Сами стрелы я выстругал из наколотых чурбачков, а изощряться в склеивании стрелы из четырех частей не стал — и так нормально получилось. Да и предки наши так делали далеко не всегда: склеенная из четырех реек стрела — это уже почти произведение искусства, и пользоваться такой каждый день не будешь. На оперение пошло перо глухаря. Я аккуратно обрезал его, приматывал сухожилием к древку и тщательно проклеивал… и все это время думал, где взять наконечники. Выход напрашивался только один — сделать каменные. Как я ни ломал голову, ничего другого придумать так и не смог. Роговые и костяные изделия меня не устраивали — пробивная способность у них не та. А это значит, волей–неволей придется отправляться на поиски подходящего материала. Без нормального оружия одеждой на зиму мне себя не обеспечить, а если закончатся патроны, то и от нечисти не отбиться. А упыря так пуля вообще не берет!

В покинутом мной мире ближайшая речушка впадала в Ольшу — реку, по которой можно было сплавиться почти до Одрино от железной дороги. Как мне было известно, еще один приток Ольши на каком‑то участке ныряет под землю и выходит на поверхность только через пару километров, здесь наверняка происходит то же самое. Название этой водной артерии я запамятовал, но где она находится представлял хорошо, думаю, там и стоит поискать…

Часть стрел наконечниками я все же оснастил — сплющив и заточив несколько серебряных монет — будут на оборотней… или кого‑то в этом роде. Серебро хоть и мягкий металл, но надеюсь, выпущенная из мощного лука стрела шкуру нечисти все же пробьет. А если нет… остается ружье, главное успеть из него бабахнуть…

Под конец, пользуясь вместо ниток сухожилиями, я сшил из лосиной кожи налучье и колчан. Наруч на левую руку не потребовался — от ударов тетивы прекрасно защитит и мой неснимаемый браслет — хоть какая польза от него будет. Напоследок выточил из рога кольцо на большой палец руки, потому как предпочитаю стрелять в азиатском стиле. На этом комплектация оружия была закончена.

После того как большинство хозяйственных работ было проделано, я начал готовиться к рейду в глубь неисследованной территории. Собственно, вся подготовка сводилась к небольшому усовершенствованию и модернизации оружия. По совету Когорши, я обработал серебряные наконечники соком кувшинок, ту же операцию провернул и с топором. Теперь есть надежда, что оружие придется не по вкусу упырям. Еще перед тем, как вымачивать топор в соке лилий, я провел над ним несколько дополнительных манипуляций, предназначенных сделать его опасным и для оборотней. Булатным клинком прочертил на лезвии несколько бороздок и вбил в них немного серебра с монет — инкрустировал, значит. Так что теперь топорик у меня с драгоценной насечкой! Большая часть серебра, естественно, вывалилась, но что‑то и задержалось, хотелось верить, что оно там и останется, если, конечно, по дороге деревьев не валить. Болас я тоже усовершенствовал, заменив носки кожаными мешочками — так оно надежнее, да и носки на своем месте пригодятся.