Уходящая натура

— Спасибо. Я вам верю. Но объясните конкретнее, что произошло? Не каждый день у меня случаются гости из Генеральной прокуратуры. Вряд ли вы зашли испробовать моего чаю.

— Да, Марина Сергеевна. Вести пока недобрые. Борис Сергеевич не вернулся в свой «Маяк» после поездки на выставку в Ганновер.

Сестра академика кивнула, не слишком вникая в смысл сказанного:

— Я знаю. Он собирался там быть.

— Где «там»? — Турецкий сделал стойку.

— Вы не так меня поняли. Я имела в виду выставку.

— Ясно. После выставки его никто не видел.

— Но ведь и мертвым не видели?

— Нет.

— Хоть это внушает некоторую надежду. Тогда спрашивайте. Вы ведь пришли задавать вопросы?.. — Поэтесса действительно держалась стойко и даже постаралась вежливо улыбнуться. — Хотите все же чаю?

Турецкий отрицательно помотал головой:

— Спасибо, но время не ждет. Может быть, как-нибудь потом. А пока давайте действительно приступим к делу. Я обязан запротоколировать нашу беседу. И должен предупредить вас о том, что за отказ от дачи показаний или за дачу ложных показаний вы можете быть привлечены к уголовной ответственности.

— Спасибо. Я знаю.

— Ну что же, хорошо. Ответьте тогда: вы были в курсе, чем занимался ваш брат?

— Конечно. Он придумывал принципиально новую архитектуру компьютера.

— Вы посвящены в тонкости?

— Что вы, — опять улыбнулась Марина. Но улыбка снова вышла горькой. — В тонкости, я вас уверяю, поскольку хорошо знаю Борю, не посвящен никто. Но мы часто обсуждали с ним общие вопросы, подходы к проблеме, философский аспект, если хотите.

— Что именно? Можете в двух словах?

— Конечно. Потому что проблема стара как мир. Дело в том, что фон Нейман в свое время допустил ошибку. А все современные вычислительные средства вынуждены ее повторять. Любой самый лучший компьютер управляется потоком команд. А в жизни так никогда не бывает. Человеческий организм, превосходящий любой компьютер, управляется потоком данных. Понимаете?

— Не очень.

— Тогда давайте, как говорится, от печки. Основные части компьютера фон Неймана — вычислитель и логическое устройство. И любое действие его осуществляется только по команде из определенного перечня. Допустим, когда стемнело, надо включить свет. Анализатор освещенности дает сигнал процессору: темно. Тот выбирает нужную команду: зажечь лампу, которая при выполнении вырабатывает соответствующий импульс. Исполнительное же устройство — транзистор какой-нибудь — пропускает ток в нужную цепь. Примерно так же действует человек, размышляющий над обстановкой вокруг: взглянет за окно — вроде бы стемнело. Посмотрит на часы — так и есть. Семь вечера. Ага, думает, пора бы и свет зажечь. После этого встает и тянется к выключателю…

— Ну правильно, — покивал Турецкий.

— А на самом деле не совсем так, — приподняла краешки губ собеседница. — Вам никогда не приходилось ловить себя на том, что рука сама нашаривает выключатель, когда вы увлечены, к примеру, интересной книгой?

— Пожалуй.

— Ваш организм ухитрился отреагировать на изменившиеся данные о внешней среде без вмешательства головного мозга. Руке оказалась не нужна команда центра. Она работала без вашего участия вроде бы.

— Спинной?

— Не исключено. Я не нейрохирург и даже не технарь. Поэтому не могу судить наверняка, но Боря считает, что спинной мозг человека, в отличие от головного, — это не командный центр, а некая многомерная маска, сразу преобразующая входное воздействие в выходное. Подавляющее большинство реакций человека именно такое. И по этому же принципу Боря думает построить суперкомпьютер. Он при прочих равных условиях всегда будет быстрее того, в котором есть промежуточный этап: анализ и выборка необходимой команды. Не исключается при этом и возможность традиционного программного управления. Но только в тех случаях, когда это необходимо. То есть моделируется не работа головного мозга, а работа организма в целом.

— Вы мне рассказываете что-то из области фантастики? Создание интеллектуального Франкенштейна?

— Нет. Из области научных интересов брата. Отец знает о его исчезновении?

— Да. Наш сотрудник побывал у него уже несколько дней назад. К сожалению, он мало что может добавить к нашим сведениям об окружении Бориса Сергеевича.

— Вам важно его окружение?

— Да. Причем люди наиболее близкие. Понимаете, мы выполняем все следственные мероприятия, которые обязаны выполнить: опрашиваем свидетелей, изучаем документы. Но порой лишь намек — в каком именно направлении двигаться — способен существенно ускорить работу.

— Вас интересуют конкретные люди?

— Да. Сослуживцы Бориса Сергеевича, бывшие с ним в Германии, говорят, что видели с ним одного из прежних учеников, некоего Гончара.

— Данилу? — помрачнела Марина. — Тут я вряд ли смогу вам чем-нибудь помочь.

— Вы его не знаете?

— Я его очень хорошо знаю. Более того, скажу, сейчас уже не страшно: я любила его. Он был очень способным, этот кругломорденький мальчишка. Умным. Ехидным. Но было в нем что-то…

— Что?