Уходящее поколение

Санька уговорил Костю играть «в общую казну» в бабки во дворе, с другими мальчишками. Властолюбивый и капризный Санька оживлялся при выигрыше, а проигрывая, злобился до пены у рта. В общем мнении он прослыл «жилой».

Однажды у Половиковых Костя услышал, как Санькина мама в соседней комнате спрашивает сына:

— Поить, что ли, кофеем твоего репетитора?

Какого репетитора?.. Раньше Саньке нанимали репетитора, а теперь Костя почти каждый вечер с ним готовит уроки. Сегодня Костя мог бы уроков не учить: задачки и перевод с немецкого сделал в классе, по закону божию о всемирном потопе и так знает, по грамматике о прилагательных запомнил из объяснений учителя. Пятый урок — рисование, не учить. Но Санька ленив и туп. Сейчас они поиграют в солдатики, потом Санькина мать, толстая громогласная женщина с двойным подбородком (щуплый Санька в отца), усадит их за кофе, а после кофе — за книги. Костя будет вдалбливать Саньке заданное, тот — рассеянно поддакивать, вертясь на стуле и кусая ногти, а его мать закричит из-за двери:

— Ты что, балбес, не слушаешь, что тебе объясняют?

Кончится тем, что Санька спишет у Кости перевод и решения задач, не поняв и десятой доли. Провожая Костю, Половикова потреплет его по щеке и скажет:

— Приходи завтра, опять поиграете. И так каждый раз.

Сообразив все это, Костя почувствовал себя так, будто его окунули в холодную воду.

Дней пять он под разными предлогами уклонялся от Санькиных приглашений. Неопытным отроческим умом он понял все же, что им пользуются как даровым репетитором, чтобы не брать платного. Его чувства и наивные понятия о жизни не могли примириться с неожиданным вторжением корысти в дружбу. Санька возбудил в нем брезгливость, противно стало смотреть Саньке в глаза.

Тот почувствовал перемену, забеспокоился и стал заискивать, угощая пирожками с вареньем. Костя не брал под предлогом, будто у него заболели зубы.

Накануне классной диктовки по русскому языку Санька без обиняков попросил его помочь подготовиться и позвал к себе с уроков.

— У нас пообедаем.

Обедать к ним Костя не пошел, а отказать в помощи постеснялся и пришел вечером. Половикова была с ним особенно ласкова и кроме кофе угостила сливочным кремом. Но дружба между мальчиками дала трещину, и развязка быстро наступила.

— Все это я запомнил на всю жизнь, до мелочей, — рассказывал Костя Арише.

В воскресенье играли во дворе в бабки, по-прежнему в общую с Санькой казну. Костя был в ударе, бил без промаха, и они «выставили» своих противников начисто. Один Юсупка имел еще бабки и желал продолжать игру.

— Не буду с ним одним играть, — заявил Санька, завязывая мешок с бабками.

— Дай я с ним сыграю, — сказал Костя. — Нельзя отказываться, раз мы выиграли.

— Вот еще! Стану я церемониться с Юсупкой.

— Жила Санька, жила! — закричал тот. — Жадный! Боишься проиграешь? Дай Коське бабки, что тебе, жалко? Он со мной играет.

— Дай, Саня, три пары! — настаивал Костя.

— Не дам.

— Дай, говорю! Это наши общие с тобой бабки.

— А ты их покупал?

— Так я же сегодня четырнадцать пар выиграл! — Костя возмутился. — Если не дашь, не стану с тобой заодно играть!

— Подумаешь, загрозил! Иди, пожалуйста, играй, с кем хочешь. Мастер играть на чужие. Небось у тебя ни копейки нет на свои бабки.

— Ах, ты вот как?!

Мальчики сошлись лоб в лоб, точно козлята. Лица их пылали ненавистью.

На них смотрел весь двор, где Половиков, сын домохозяина, привык первенствовать. Костя уступить не мог, из чувства обиды и презрения к Саньке. Тот, разозлившись на обычно сговорчивого приятеля, оскалив свой дурной зуб, выпалил первое, что соскочило с языка:

— Нищий!

В тот же миг Костя ударил его по лицу. Санька размахнулся мешком с бабками — в мешке звякнули чугунные битки-плитки, но удар пришелся по спине Юсупки, который бросился их разнимать.

— Уйди! — завопил Санька со слезами бешенства и вторично ударил мешком Юсупку, срывая злость.

Маленький татарин стерпел, ухватил реалистика за кисти рук и твердил одно:

— Не дам драку! Не дам драку!

Костя повернулся и ушел. С тех пор они с Половиковым в классе не разговаривали. Санькина сестра Валя, как-то встретив Костю, обрадовалась и спросила: отчего он к ним не заходит? Костя покраснел и отвечал:

— Так.

Зато с Юсупкой дружба у него окрепла. Костя выпросил у отца пятиалтынный, купил бабок, они с Юсупкой сложились и стали играть в общую казну.

К весне они подкопили денег, наняли в половодье на пристани ялик на целый день и, прихватив самодельное ружье, пустились в «кругосветное путешествие», на которое отваживались только самые отчаянные из казанских юных мореходов. По пересекавшему город Булаку, который зиму и лето курился на дне оврага смрадными испарениями сточных труб, а весной преображался в полноводный канал, кругосветчики спускались в Казанку, по ней — в Волгу; по Волге — до залитых ею завокзальных лугов, где река в разлив прямиком достигала Казани. По многоверстной шири этого разлива путешественники возвращались в город, преодолев бурное течение под железнодорожным мостом.