Уходящий тропою возврата

«Аб-бал-деть! Что же здесь происходит? Мираж или плод моего безумного воображения?»

– Ну вот и встретились! – прозвучал голос Велеса. – Круг замкнулся!

Славянский бог смотрел только на застывших в колонне людей, проникновенно заговорил, своим голосом заставляя всех присутствующих гипнотически слушать его речи.

– Так уж случилось, что вы все должны были просто прожить отпущенную вам жизнь. Для кого-то она предстояла быть длинной, кому-то судьба озаботилась предоставить уход уже в этом году, но тысячу лет тому назад степное божество кочевых народов Востока решило подправить реальность. На пятьдесят девять лет раньше назначенного срока он подтолкнул племена поклоняющихся ему степняков на переход к границам Киевской Руси. Этот неправильный шаг с его стороны пришлось подправлять исконным богам славянского пантеона. Никто не любит, когда в дела его лезет сторонний. Результатом всех действий явилось ваше появление на границах Дикого поля.

Люди стояли, будто под гипнозом, слушали монотонный голос выходца из далекого прошлого. Никаких мыслей в голове, только голос!

– Много событий свершилось в вашей жизни, многое вы свершили своими руками и головой. Мне самому на протяжении десятка лет было приятно работать с вами. Свой урок вы исполнили. Правду сказать, за исключением Монзырева, никто из вас не выжил в том мире. Чтобы хоть как-то загладить нашу вину перед вами за то, что без чьего бы то ни было согласия протащили вас в прошлое и использовали, как нам было нужно, хочу сделать вам подарок Я хочу оставить вам память, пусть каждый из вас помнит все, что произошло с ним в веке десятом. Пусть годы, прожитые с нами, прибавят мудрости и силы вашим телам, пусть дружба и любовь останутся с вами. Из памяти вашей будет исключен лишь момент смерти, незачем живым помнить такое. Желаю всем долгой жизни, пусть будет она интересна у всех вас. Вот теперь пришло время проститься. Удачи!

Тугая пелена тумана, скопившаяся за плечами пришельцев из прошлого, вдруг выплыла из-за их спин, накрыла застывших в колонне людей, на мгновение лишив их возможности различить рядом стоявшего соседа, потом с такой же скоростью втянулась обратно, слизнув за собой пришельцев, будто и не стоял никто перед ними прежде.

Монзырев на пару с Горбылем первыми пришли в себя. Оглядели своих подопечных. Каждый переживал случившееся по-своему, выходил из мимолетного ступора.

– Батька, теперь-то что с нами будет? – вдруг прорезался голос из распавшейся на кучки толпы. Вопрос задал пацан, по виду тянувший лет на четырнадцать. Толик машинально откликнулся, не вдаваясь в мелочи:

– Будем жить, Мишаня!

«Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Вот это финт ушами! Как же так?»

В голове Монзырева сложилась полная картина, что с ним происходило раньше. Причем картина была настолько реалистичной, что он просто охренел. С ним ли это было? По всему выходило, что с ним. У выхода на поляну поднялся шум голосов. Все обсуждали не случившееся с ними, а свои ощущения и воспоминания. Кто-то положил ему руку на плечо, обернувшись, он увидел Галкины глаза, проникновенные, наполненные влагой.

– Милый, как же я соскучилась по тебе!

Монзырев обнял жену, впился губами в манившие губы молодой женщины.

– Все будет хорошо, родная. Ты только верь мне. Все будет хорошо!

16

Неширокая река торжественно спокойно несла свои воды на запад, где через сотни километров вливала их в мощную артерию седого Днепра. Левый берег ее, обращенный к югу, был пологим, во многих местах поросшим зарослями камыша, с длинными песчаными пляжами, обрамленными шапками кустов шиповника и акации. Колючий терновник на нем почти по всему протяжению реки сформировал труднопроходимую стену зелени. За этой стеной так же, как и сотни лет тому назад, расстилалась бескрайняя степь, которую издревле величали Диким полем. Правый берег, высокий, во многих местах обрывистый, нависал над текучей водой, позволяя со своей высоты разглядеть всю прелесть изгибов Псёла, круговерть замутненных омутов и игру серебра искрящейся на закатном солнце рыбы у поверхности воды. Его лесистая местность отличалась по своему составу от левобережного соседа, образовывая светлый, легко проходимый массив из молодых, не старше ста лет, дубов, березняка да поросли все того же шиповника. Рясные ветви боярышника были усыпаны крупными красного цвета ягодами, словно каплями крови, расцветили зелень листвы. Всю поверхность массива, будто шрамы, избороздили десятки наезженных и нахоженных проселочных дорог и тропинок.