Уходили из дома

Передохнув, он начал распаковывать вещи.

Первым делом жестом фокусника Скрипа извлек магнитофон. И кучу кассет! Холодок счастья пробежал по нашим спинам. Музыка! Мы бросились читать надписи на кассетах. Янка! Умка! Pink Floyd! Velvet Underground! Shocking Blue! T-Rex! Это невероятно, в это просто невозможно было поверить!

Следующим предметом, появившимся из рюкзака, была... печатная машинка «Москва».

Потом — большущее пуховое одеяло.

Наши улыбки очень скоро превратились в нервные гримасы.

Из котомок появлялись все новые и новые богатства: две подушки, комплект постельного белья, какие-то технические книги, пепельница. Несколько носильных вещей, явно Скрипиного размера, ботинки, моток веревки, еще что-то.

Когда Дима достал из рюкзака две ковровые дорожки, кто-то тихо, но отчетливо произнес:

— Бля-а-а-а...

Нам Скрипа принес лишь буханку хлеба.

Через несколько минут выяснилось, что печатная машинка не работает, а к магнитофону нет ни одной батарейки. Что деньги, которые мы собрали, Скрипа где-то просрал. Что мы бездушные и черствые люди, что мы должны измениться и снова стать детьми.

Мы плюнули и разбрелись по Мангупу.

Если утром было солнце, то к полудню природа нахмурилась, полил дождь. Недолгий, правда, всего на полчаса. И настроение менялось соответственно погоде.

От археологов пришла Наташка и принесла кашу. Это прекрасное событие отчего-то навело народ на мысль — как бы кинуть археологов на хавчик. Хотят унести всю продуктовую палатку. Мне эта затея не по душе, несмотря на то что я страшно зол на кинувшего нас всех Скрипу и готов сейчас на любые необдуманные поступки. Я хоть и недолюбливаю гробокопателей, но так нельзя. Они и Наташке сегодня вон помогли обувью и едой, продукты дают иногда, вообще ребята неплохие. Работа у них дрянь, да. Но крупно кидать их не стоит — и они не заслужили, и нам потом ой как худо будет.

С Добровольцем пошли за лещевиной — орехи вроде дозрели. Набрали прилично.

В «Рингушнике» народ заседал у костра и болтал о всякой фигне типа оживших мертвецов и тому подобной нечисти и гадости. Скрипа пришел, кстати, как ни в чем не бывало. Сел у костра, участвовал в беседе. Но вдруг — нас это даже обеспокоило — отнесся к вурдалачной теме очень болезненно, разозлился, даже кричал что-то. Явно у него что-то в прошлом с этой темой связано. Заморачиваясь с каким-то сатанизмом, Скрипа немножко съехал, а потом, когда кто-то вернул его к жизни, он зациклился на одном — на светлой мечте о «счастье длиной в бесконечность».

17 сентября, четверг

Утром крепко чифирнули, прихавали «кашки». Доброволец со Скрипой, воодушевившись, отправились в Новоульяновку. Наталья вскоре пошла собирать орехи и кизил, Костик пробивал табак, а я доводил до ума мундштук. Испортил, конечно. Вчера мне удалось соорудить весьма прикольную трубочку для гашиша, а вот мундштук загубил, криворукий. Попробую теперь новый сделать, из орешника.

Вечером, только вечером мы выползли наверх, прогулялись, зашли в гости. Даже перекусить удалось. А в Рингушнике обнаружили вернувшихся ни с чем ребят.

Ну, хоть в новоульяновском озере искупались и яблок принесли.

Взгрустнулось что-то, захотелось пройтись. Накинул одеяло и пошел на Сосновый, посидеть в нычке. Хорошо там...

Набрал хвороста, разжег костерчик. Солнце давно нырнуло в море, но пурпурное марево до сих пор освещало Севастополь. Море угадывается только по кораблям, застывшим в дымке; кажется, что корабли висят прямо над городскими домами-коробками. Воздух нереально прозрачен, видно даже силуэты в окнах. Как там Саша Тон пел:

Видишь, в окнах горит свет —

Может, там не спят.

Может, там одинокие люди С бокалом сидят...

Может, там просто забыли выключить свет.

Я надеждой горю и смотрю,

Но ответа мне нет...

Растянувшись на одеяле, я размышлял о вечности и изучал замысловатый узор на известняке над головой, когда мое внимание привлекло сопение.

В паре метров от меня стояла унылого вида дикая коза. Причем козе я был явно не интересен — животное с любопытством смотрело на тлеющие угли.

Я, скосив глаза, быстро просчитывал возможности завладеть козой. Можно резко вскочить и криком напугать козу до смерти. К тому же она может вздрогнуть и упасть с обрыва. Это облегчит ситуацию — не надо будет ее убивать. А говорят, если долго смотреть на костер, то можно сойти с ума. Вдруг мне повезет и она сейчас сбрендит и покончит с собой? А еще можно вскочить и загнать это вкусное мясо в пещеру. Только что с ней там делать? У меня из оружия только спички... О! Можно поджечь козу!

Решив все-таки остановиться на первом варианте, я напряг мышцы и вскочил. Криком поперхнулся, издав слабый всхлип, поэтому атака полностью и безоговорочно провалилась. Перепуганная коза одним прыжком отпрянула в сторону отвесной стены и замерла, иронично, как мне показалось, наклонив голову. Деваться ей было некуда — либо падать вниз, либо обойти меня.