Ухожу и остаюсь

Он долго стоял, потом грохнул трубку на рычаг и опрометью выскочил на улицу. Бежал по краю тротуара, петляя между деревцами, но народу было много, и он все-таки изредка задевал прохожих. На него оглядывались.

— Гос-споди, сумасшедший! — вскрикивали самые суматошливые.

Илюша вбежал в угловой дом со скошенным углом еще дореволюционной постройки, поднялся по широкой лестнице с низкими желтыми ступенями на второй этаж, протопал по темному коммунальному коридору и свернул направо. В конце коридора в приоткрытой двери маячили одна над другой две очень круглых белых физиономии. Верхняя, большая, с копной волос, была Женькина. Нижняя, в никелированной тюбетеечке — будильник.

— Ну что, успел? — крикнул Илюша на бегу. Ему салютовали двери, открывающиеся одна за другой с обеих сторон.

— Топаешь как слон, — недовольно сказал Женька, пропуская Илюшу в комнату, — сейчас все соседи сбегутся. — И захлопнул дверь. Он был кудрявый и очень крупный — больше Илюши на целую голову.

— Нет, ты скажи, успел? — спросил Илюша, вырывая у Женьки из рук будильник. Женька отнял его, поставил на комод. На нем было без двадцати пять.

— Успел, успел… — пробурчал он.

— Давай, — потребовал Илюша, тяжело дыша.

— Отдышись сперва, — сказал Женька, ухмыльнувшись.

— А ну подставляй, кому говорят, — рассвирепел Илюша, и когда Женька снизил лобастую голову, вкатил ему три жестоких щелбана.

— Что, не слабо? — сказал Илюша самодовольно.

— Ну да, — возразил Женька, стирая щелчки со лба. — Вот у Гримки Волкова щелбаны так щелбаны.

— Еще бы, — поскучнел Илюша. — Он шестой год тренируется.

— Да, здорово он тебе на физике залепил, — помрачнел и Женька.

— А ты смеялся как дурак, — напомнил злопамятный Илюша.

— Давай его завтра тоже обстреляем, — предложил Женька.

— А где резинки возьмем? — обрадовался Илюша.

Женька подумал и полез в шкаф.

Илюша прошел за перегородку, отсекающую от огромной пятиугольной комнаты закуток для Валерки с Женькой. Здесь стояли две кровати, стол у окна и шкаф. На шкафу большая коробка с надписью «Планер». Илюша зорко осмотрелся. Посмотрел заодно на стены и потолок.

— Женьк, в планере нет резинки?

— Откуда? Если бы самолет…

Илюша подошел к столу. Над столом висело большое семейное фото. Огромный пожилой мужчина с отвисшими щеками, полная женщина, а в середине хрупкий мальчик, ровесник Илюши с Женькой и здоровенный кучерявый карапуз — явный Женька. Илюша заглянул в толстую книжку, прочитал про себя: «Ветер воет, море злится, — мы, корсары, не сдаем». Две другие, смакуя, вслух: «Мы — спина к спине — у мачты, против тысячи вдвоем!»

— Это ты читаешь? — спросил с уважением Илюша.

— Валерка читал. Сейчас я буду, — ответил Женька, копавшийся в это время в шкафу среди женского белья. Из аккуратной стопы он достал атласные трусы и ловко вытащил из них широкую резинку. Добывая из нее зубами тонкие, сказал:

— Иди шюда, нашел.

* * *

Дружно накатали из газеты пулек штук сто.

— Хватит, наверно? — решил Женька, наполняя ими пенал. — Пойдем по скобкам врежем, а то сейчас баба Эма придет.

— Давай, пульнем по разу, пока ее нет, — предложил Илюша. — А то Гримка знаешь какой снайпер!

Женька надел резинку на два пальца, отсчитал по десять пулек и молча пошел в дальний угол комнаты. Теперь их разделял стол.

Заложили пульки и — бац-бац!..

Женька попал, а Илюша — нет, потому что зажмурился. Тогда он заложил сразу три, и — фр-р-р-р, как из «катюши». Стали сходиться, укрываясь за столом. Женька пулял сверху, редко, да метко, приговаривая:

— Бац, банка! Бац, банка!

Илюша, загнанный почти под стол, хохотал, визжал и злился, потому что почти не попадал. Пенал давно разграбили. Пульки летали как шрапнель. Наконец Илюша собрался с духом, облизал пульку для тяжести, вытаращил глаз, чтоб не закрывался, и медленно полез из-под стола, как кобра из корзины факира. И — «бац, банка» — хорошо не в самый глаз, а в бровь, но отлетело в глаз, и он сразу закрылся, и полились слезы. Женька подлетел, стал руку от глаз отдирать — испугался.

Илюша сказал:

— Да иди ты!

Женька обиделся и отошел.

— Ты не три! — посоветовал он из другого угла.

— Ага, не три! Знаешь, как дерет? — Илюша поглядел здоровым глазом в зеркало. Другой покраснел и слипся.

Женька собрал пульки.

— Давай их в форточку выпульнем, все равно растрепались.

Полезли на широкий подоконник и заглянули вниз. Внизу ходили шляпы и кепки — головные уборы, как было написано на витрине универмага как раз напротив.

Женька прицелился и выстрелил три раза подряд. Пульки были уже некачественные и падали как попало и медленно. Но все равно двое прохожих поглядели в небо: что, мол, за гадость падает чуть не на голову?

Мальчишки присели на окне, извиваясь от восторга.

— Видал, я этому в серой шляпе за нос зацепил?

Илюша, правда, заметил, что никто никому за нос не зацеплял, но что шляпа остановилась и смотрит вверх, так это до сих пор было видно. А вот к нему подошел второй, мельком взглянул наверх, и они стали разговаривать. Женька снова полез к форточке, но Илюша дернул его:

— Ты куда? Щас моя очередь!