Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Да будет известно читателю, что Брод, вместе с Е. Прошечкиным и А. Гербер, уже подавал на нас донос в прокуратуру, которая, не найдя в наших действиях и нашей книжке состава преступления, дала им отлуп. Но битым неймется: не мытьем, так катаньем. Создали целую брошюру-донос, для пущей убедительности. Но, поскольку мы не расисты (в бродовском, плохом понимании слова), то и тут успеха у них не будет. Полицейская дудка Брода свистит втуне.

Учёные дамы на тишковской барщине

Эх ты! С кем на старости лет связался, — с известными всему свету жуликами, с Дуремаром, с котом, с лисой. Маленьких обижаете! Стыдно, доктор!

А. Н. Толстой. Золотой ключик, или Приключения Буратино

Основной текст брошюры принадлежит д. и. н. Бутовской М. Л. («О неандертальцах, кроманьонцах и белокурых бестиях»), д. и. н. Артемовой О. Ю. («Новая книжка о научном бандитизме[73] и квалифицированном расизме») и к. б. н. Аксяновой Г. А. («Антропология в кривом зеркале расовых предрассудков»).

Вот какую славную тройку запряг Тишков в работу против нас. Так в былые времена у бедного безлошадного крестьянина тянули сошку бабы — мать, жена и невестка. Не наше дело угадывать роли сотрудников ИЭА РАН (все названные ими являются), но картина так и стоит перед глазами.

Надо сразу сказать, что я и мой соавтор относимся к этим женщинам с безусловным уважением за те их научные труды, где они, бедные и зависимые, как вся наша научная интеллигенция, тем не менее честно писали правду, отстаивая, в частности, глубокое биологическое своеобразие человеческих рас. Все они начинали свой путь в науке ещё при жизни покойного директора ИЭА академика Ю. В. Бромлея, настоящего ученого, который твердо стоял на признании биосоциальной природы этноса и отстаивал принцип эндогамности (отказа от межэтнических браков) как необходимое условие выживания народа. В те времена, надо думать, ни одной из них не пришло бы в голову клеймить коллег, отстаивающих биологизм в расологии и этнологии и предупреждающих об опасности расового и этнического смешения. Но Бромлей умер, а на смену ему пришел, увы, конструктивист и оголтелый «демократ первой волны», гайдаровец Тишков. И сразу все смешалось в доме бутовских. Аж до полного перелицевания позиций. Такая смена ориентации «страха ради иудейска» — по-русски говоря, переметчивость — не украшает жрецов науки, порождая малопочтенное племя учёных-трансвеститов, обслуживающих начальство по принципу «чего изволите». И вот мы теперь зрим пределы независимости тишковских сотрудников, рассматривая брошюру против нас. Нам от души жаль их.

Тексты брошюры явно координировались из одного центра (Тишков? Брод? Оба?), но из рук вон плохо. То целые абзацы, если не страницы, дословно совпадают у разных авторов (см.: с. 21–24 и 103–104; с. 40 и 106). Писал ли их кто-то третий? Не знаю. То вдруг Аксянова проговаривается (59), что ей предварительно давали статью Бутовской (как образец?). А то, наоборот, дают диаметрально противоположные показания: так, Бутовская утверждает, будто мы приписываем известным антропологам «мысли и мнения, которых ни один из этих компетентных учёных высказать не мог», в то время как Аксянова считает, что «привлекаемые цитаты других авторов» приводятся без «фактических или логических ошибок» (60).

Но самое милое — профессиональные антропологи и этнологи вдруг пытаются говорить языком политики и, что ещё хуже, юриспруденции, будучи ужасающе неподготовленными, но, видимо, старательно отрабатывая задание. И демонстрируя при этом абсолютное неумение читать политические тексты, тем более — глазами юриста (в отличие от меня, два последних десятилетия упражнявшегося именно в этом).

Вот, например, Аксянова отнесла «Расу и этнос» к работам «с ксенофобским настроем (антиафриканским и антисемитским)» (48). Что это, как не политический донос, да к тому же и ложный: мы ведь о евреях пишем только походя, ничем не задевая, они не являются объектом нашего анализа, не входят ни в тему, ни в круг интересов. Но мадам жмет на испытанный спусковой крючок: авось выстрелит, ведь это дежурное, даже кодовое обвинение.

Или вот, она же: «Расологические конструкции Авдеева, Севастьянова… характеризуют их как носителей расистского (экстремистско-националистического [вот какой квазиправовой неологизм изобрела биологиня! — А. С.]) мировоззрения» (94).