Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Бутовская: «Свои теоретические рассуждения авторы книги завершают обращением к читателю, представляющим собой прямое оскорбление большей части населения нашей планеты» (18). Однако никаким примером это обвинение не подтверждено. Наше выражение «мы поняли со всей очевидностью, что расы совершенно не равны между собой», как ясно любому, никаких оскорблений не содержит. Во-первых, природа не терпит равенства даже между отдельными людьми, во-вторых, неравенство рас есть медицинский факт, а на факты не обижаются, в-третьих, мало ли что мы поняли…

«Можно ли пропагандировать подобные взгляды в современном полиэтническом государстве, каким и является наша страна? — спрашивает Бутовская, привыкшая, что в нашей стране все люди думают одно, а говорят другое; и вопрошает далее: — Возможны ли процветание и экономический прогресс в обществе, где существуеют сегрегация и расовое неравенство?» На второй вопрос, весьма наивный, дает ответ история США, которые, будучи именно таким обществом, оказались главным победителем во Второй мировой войне и выросли в главную сверхдержаву (всерьез борьба с расовым неравенством началась там лишь в 1960-е гг.). Что же касается первого, тоже, конечно, донос в чистом виде. Как будто этническая рознь и вражда, ярким пламенем полыхающая по всей России нуждается ещё в разжигании… Послушать Брода и его добровольно-принудительных сообщниц, так о межэтнических разногласиях и конфликтах вообще писать нельзя, чтобы не разжигать, надо, видимо, просто закрыть на них глаза, молчать, делая вид, что все в порядке, все хорошо. Не замечать, например, вопиющей русофобии, процветающей по обе стороны границ России, особливо в национально-территориальных образованиях, ни в коем случае не писать о расовых конфликтах по всей Европе. Как бы чего не вышло, как бы не задеть нежных чувств негров, арабов, турок, чеченцев и т. п., или, не дай бог, евреев. Достойная учёных позиция, нечего сказать! Правда и объективность правят бал… где-то в другом месте.

Перед нами печальная повесть о том, как почтенные учёные дамы, то ли опасаясь за свою карьеру, то ли прельщенные особыми гонорарами, то ли защищая честь вельможного мундира г. Тишкова, заделались политическими доносчицами, пособницами профессиональных инквизиторов и охотников на ведьм. При этом страх или алчность настолько ослепили их, что они как будто разучились читать, понимать русскую речь.

Вот, например, Артемова почему-то посчитала, будто бы мы «без труда определили, что и монголоиды куда менее красивы и умны, чем европеоиды» (45). Меня, присяжного обожателя и собирателя искусства и литературы Дальнего Востока, чуть столбняк не хватил при прочтении этих строк. Где мадам такое вычитала? Есть ли более бесстыжее вранье?

«Авторы последовательно развивают мысль о пользе расовых предрассудков, обвиняет нас Аксянова. — Авторы… сознательно провоцируют население на разжигание расовых предрассудков» (63, 69). Какая чушь и ложь! Мы всего лишь разоблачаем вред предрассудков антирасовых, ибо мы против любых предрассудков вообще.

Она же: «Книги… Авдеева и Севастьянова… подрывают нашу национальную (государственную) безопасность в сфере межнациональных отношений, так как навязывают интолерантное отношение к мигрантам как брачным партнерам, пропагандируют этноцентристские убеждения» (73). Бедный академик Бромлей, бывший шеф Аксяновой, в гробу, надо думать, изворочался: кого воспитал! Кого пригрел! Ученички-предатели…

«Подстрекательский ксенофобский характер этих псевдонаучных изданий, — продолжает обличать Аксянова, — должен не только получить отпор научной общественности. Он должен заинтересовать правоохранительные органы — за разжигание в нашей стране межнациональной и межрасовой нетерпимости, за пропаганду отвергнутой мировым сообществом в середине прошлого века теории о “высших”/”низших” расах, об эволюционной неполноценности современных народов мира и вреде межрасового смешения» (79–80).