Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Доктринёры подначивают: «Русский человек не способен на сверхмобилизацию ради обогащения, низменных материальных целей, но совершает чудеса героизма при защите Родины и священных для него ценностей либо при выполнении великой исторической миссии» (20–21). То-то ни один русский человек не встал с оружием на защиту ни романовской Империи, ни СССР. Хватит с нас сверхмобилизаций, и так уж еле живы после них всех…

Мы не должны позволить морочить себе голову «всемирной ролью России», сделать себя заложниками каких бы то ни было «мировых задач»! Облагодетельствовать мир и уйти навеки, исполнив своё предназначение? Ну уж нет! Мы будем жить ладно и вечно в собственной России, а мир — пусть живёт, как сам знает. Это не наше дело.

Публицист и историк Александр Самоваров рекомендует задать себе простой вопрос: Что выбрала бы элита Америки — процветание свой страны за счёт остального мира или процветание всего мира за счёт Америки? Ответ самоочевиден: процветание собственной страны для национально мыслящей элиты есть приоритет непоколебимый, однозначный, бесспорный. Но нам с элитой не везёт. Цари больше заботились о российских инородцах либо об иностранных единоверцах (грузинах, армянах, греках, болгарах, сербах), чем о русских. Большевики готовы были пожертвовать Россией и русскими ради мировой революции, мирового коммунизма. Владыки Советского Союза бестрепетно жертвовали Российской Федерацией и русскими ради советских республик и их автохтонного населения… И доктринёры-смыслократы, похоже, не лучше них.

Не успели мы выбраться из-под обломков одного глобального проекта, как они нам сулят уже другой. Хватит, баста!

Нам не надо строить рай «везде для всех».

Нам надо построить рай «у себя для своих».

И только! Ведь никакого человечества — нет!

Сверхнациональная нация, или Смерть русским

Внеположная русскому народу в масштабах всей Земли, «Русская Доктрина» внеположна ему и в масштабах собственно России. Ибо имеет в виду не его, если так можно выразиться, личную судьбу и благо, а судьбу и благо всего населения страны в целом. Или, по терминологии доктринёров-смыслократов, сверхнациональной нации. Опасность такого подхода для нас, русских, выверена всей нашей историей, и сегодня представляется прямо-таки смертельной.

«Идея единства нации (единства языка, ценностей, поведения, культуры)… должна быть сверхнационально-русской» (226), — так уверяют нас смыслократы, недаром исключившие общность происхождения из списка признаков нации. И разъясняют: «Всякий, кто вставал с нами в ряд и брался за топор и пилу, — тоже становился русским, будь он татарин, бурят, осетин, таджик или китаец» (271), «непринадлежность к великороссам и славянам не делает граждан России нерусскими» (273).

Извращённое понимание русскости — краеугольный камень доктринальной смыслократии. Здесь проходит главный водораздел, делающий невозможным приятие РД в целом, невзирая ни на какие её подлинные и мнимые достоинства. Ибо принять доктринёрскую трактовку русскости — означает предать свой родной, собственно русский народ, согласиться с его смертью (точнее, с похоронами заживо), благословить его исчезновение в кратчайшей перспективе. Это всё равно, что превратить свой отчий дом в общежитие, а собственную родную семью променять на жилтоварищество, признав, ни с того ни с сего, родным всё пёстрое население общаги.