Читаем Украдене щастя полностью

Юрба розступається, прочищуючи мiсце посерединi. Старшi чоловiки i жiнки засiдають то коло музик, то попiд стiною на ослонах, то на колодах. Дiти вилазять на плiт. Парубки i дiвчата у двi лави стоять довкола. Музика зачинає грати.

Один парубок. Гей, погуляймо нинi! Нехай лихо смiється! Ану, музики, коломийки! Та такої врiжте дрiбної, аби аж жижки трусилися!

Музики грають коломийки, кiлька пар танцює. По якiмсь часi музики уривають, танцюючi стають.

Парубок. А то що? Чого ви стали? Скрипник показує смиком на вулицю.

Гомiн. Шандар! Шандар! Той, що Миколу до кримiналу завдав!

Усi стихають, па лицях видко неспокiй а навiть острах.


ЯВА ДЕВ'ЯТА


Тi самi, Жандарм i Анна.


Жандарм (тягне Анну за руку). Але ходи ж бо, ходи! Чого тобi ониматися!

Анна. Бiйся бога, Михаиле! Пусти мене! Ади, люди ззираються.

Жандарм. Ну, то що, що ззираються? Кому цiкаво, нехай дивиться. А мене то що обходить? Я з людського диву не буду нi ситий, нi голоден.

Анна. Але стидно. Лице лупається. Шепчуть, пальцями показують.

Жандарм (грiзно дивиться на неї). Анно, я думав, що ти розумна жiнка, а ти все ще дурницi плетеш. Пiсля того, що сталося, ти ще можеш уважати на людськi позирки i пошепти! Тьфу, чисто бабська натура!

Анна. Михаиле!..

Жандарм. Нi, не кажи менi так! Не хочу тебе знати, анi бачити, коли ти така.

Анна. Михаиле!..

Жандарм. Ну, так iдеш?

Анна. Господи, що ж я маю робити!..

Жандарм. I танцювати будеш зо мною?

Анна (з жахом). Тут? При всiх?

Жандарм. Ти знов своє? Анi слова бiльше! Будеш чи не будеш?

Анна (шепче). Господи, додай менi сили! (Подає йому руку. Обоє наближаються до юрби перед коршмою.)

Жандарм. Слава Iсусу!

Селяни i селянки (кланяються). Слава навiки!

Жандарм. Я чув тут перед хвилею музику, бачив танець.

Парубок. Ну, а хiба що? Не вiльно нам?

Другий парубок. Нинi пушiння.

Третiй парубок. Нам пан начальник позволив.

Жандарм. Ну, ну, та я нiчого не кажу. Потанцюйте собi. Ну, музики, грайте! Най почую, як ви тут у Незваничах умiєте. Може, й мене охота вiзьме з вами покрутитися. Позволите, хлопцi?

Парубки. О, просимо, просимо!

Музика грає. Жандарм, послухавши трохи, бере Анну за руку i вiдходить з нею до коршми.


ЯВА ДЕСЯТА


Тi самi без Жандарм а i Анни.


Перша жiнка. Та й справдi пiшла з ним.

Друга жiнка. Видно, що їй зразу нiяково було. Троха противилась.

Настя. Ще не привикла, кумо. Але привикне швидко. Вiн її привчить.

Друга жiнка. Та й страшний же! А найстрашнiший, як усмiхається. Так тi зубищi бiлi та великi виставить, що, здається чоловiковi, ось-ось укусить.

Музика, танцi. По хвилi Жандарм i Анна виходять iз шинку, беруться за руки i пускаються також у танець.


ЯВА ОДИНАДЦЯТА


Тi самi, Жандарм i Анна танцюють. Помалу танцюючi пари розступаються. На всiх лицях обурення. Жандарм i Анна лишаються самi.


Жандарм (побачивши се, зупиняється, грiзно). А се що? (Обертається кругом.) Чому не танцюєте?

Парубки (кланяються, лукаво). Нам досить.

Жандарм. Як то? Не хочете бiльше?

Один парубок. Нi. Помучились.

Жандарм. Хлопцi, се ви задля мене?

Парубок. Може, й так.

Жандарм. Що? Ви смiєте менi такий стид робити?

Парубок (смiлiше). А пан смiють нам такий стид робити?

Жандарм. Який?

Парубок. Танцювати з такою жiнкою. -

Жандарм. З якою?

Парубок. Самi то лiпше знаєте, з якою. Ми з нею не танцюємо.

Жандарм. Але я з нею танцюю. Ви менi не смiєте стиду робити. Я цiсарський слуга.

Парубок. Ми всi цiсарськi. А до танцю ви нас не присилуєте.

Жандарм (м'якше). А може, й присилую. (Кричить.) Жиде! Гей, Шльомо!


ЯВА ДВАНАДЦЯТА


Тi самi i Шльома, за ним вiйт.


Шльома (з лiваром у руцi). Чого вам треба, пане постенфiрер?

Жандарм. Вiдро горiвки i пiвбочiвки пива для всеї громади, на мiй рахунок, розумiєш? А зараз!

Парубок. Ви, пане шандаре, дармо не експенсуйтеся! Ми вашої горiвки анi вашого пива пити не будемо i в танець з отсею кобiтою не пiдемо. Ми анi вам, анi їй честi не уймаємо. Що собi маєте, то собi майте, але танцювати з вами не можемо. Вiльно пану начальниковi заборонити нам дальше бавитися, то ми розiйдемося. Гей, хлопцi, дiвчата, ходiмо домiв!

Вiйт (стає на серединi). Гов, гов! А тут що таке сталося?

Парубок (кланяється). Нiчого, пане начальнику. Потанцювали та й додому йдемо.

Вiйт. Ба, та так живо?

Парубок. Адже єгомость остро заказували.

Вiйт. Ти, блазню один! Менi тото будеш пригадувати? Кади тому, що носа не має, а не менi. Ти думаєш,,що я такий дурень i не бачу, що тут дiється?

Парубок. Ну, то чого ж пан начальник питаються?

Вiйт. Мовчи, дурню! Хлопцi, стид вам таке робити! Пан шандар нинi ваш гiсть, самi ви його запросили - не бiйтеся, я бачив через вiкно! Ну, а тепер такий бешкет йому робите? Фе, так негарно.

Парубок. А нам випадає з такою разом танцювати?

Вiйт. Анна порядна господиня! Чого ви вiд неї хочете?

Парубок. Чоловiка вiшати мають, а вона тут буде танцювати. То так порядна господиня робить?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное