Украденная беременность

Филимонова отвечать не хотела. Это было видно по тому, как она отодвинулась, как скрестила перед собой руки на столе, словно закрываясь от вопроса. Федор не стал давить, выспрашивать. Но и забирать свой вопрос обратно не торопился. Просто держал паузу, давая девушке время на что-либо решиться. И Фаина не подвела. Набралась храбрости и призналась:

— Каждый раз, когда ты заговариваешь о моей беременности, я невольно думаю о том, что интересую тебя только как тело, в котором растет твой ребенок. Признаться, не самое приятное ощущение… Сегодня ты сказал, что я нравлюсь тебе, но я пока не успела свыкнуться с этой мыслью.

— Не буду скрывать, Фая, — Лукьянов вздохнул, — когда я разыскивал тебя, когда не был знаком с тобой — ты и в самом деле была для меня всего лишь незнакомкой, которая по чистой случайности носит мое дитя. Но сейчас все по-другому. Я начал узнавать тебя, и мне хочется становиться все ближе и ближе, но я опасаюсь оттолкнуть тебя излишним напором.

Фаина чуть порозовела: все выглядело так, будто она второй раз подряд то ли напрашивается на комплименты, то ли требует признаний. А какие могут быть признания, если они с Лукьяновым видятся третий раз в жизни?

— Да, ты прав, — смущенно проговорила она. — Нам обоим нужно время, чтобы получше узнать друг друга.

— И как мы будем узнавать?

Фая подняла глаза и увидела, что ее собеседник улыбается: одновременно и лукаво, и чуть насмешливо. «Ого! Он и так умеет?» — отметила про себя.

Раньше ей не приходилось видеть Федора в ситуациях, располагающих к проявлению чувства юмора, и Фифе оставалось лишь гадать: обладает ли ее новый знакомый этой чертой характера. Оказалось, с юмором у Федора все хорошо. Дальнейшая беседа, во время которой и Фае, и Федору удалось, наконец, избавиться от неловкости, подтвердила это впечатление.

Заказ был выполнен, блюда поданы, официант — отпущен восвояси. Снизу, с первого этажа, где явно проходил какой-то банкет на несколько десятков человек, доносились звуки гитары и армейские песни. Заглянувший в ВИП-зал администратор поинтересовался:

— Надеюсь, вам шум не мешает?

— Нет, что вы, — улыбнулась Фая. — Мой отец — офицер, так что все знакомо…

— Мне тоже нравятся эти песни. Было время — сам пел такие, — добавил Федор.

Успокоенный администратор вежливо извинился и ушел, а Фаина с интересом взглянула на Лукьянова:

— Ты служил в армии?

— Да, после ВУЗа, — кивнул тот.

— А как же твои… — девушка замялась, — приступы?

— За время службы не было ни одного, — легко сообщил мужчина.

— Но почему тебя вообще отправили служить?

— Наверное, потому что я никогда не стоял на учете ни у невролога, ни у психиатра. Один мудрый доктор посоветовал бабушке не настаивать на официальном установлении диагноза, чтобы не портить внуку жизнь. — Пришла очередь Федора мрачнеть и прятать взгляд в собственную тарелку.

Теперь уже Фаина поймала и сжала его руку:

— Я… искала в интернете информацию о таких приступах. Знания о них появились совсем недавно, — призналась она.

— И… что ты узнала? — напрягся Лукьянов.

— Что твое состояние называется посттравматическое стрессовое расстройство, и оно может возникнуть у любого психически здорового человека, а тем более у ребенка, при особых обстоятельствах. Во время войн, аварий, катастроф…

— Значит, ты не считаешь меня ненормальным? — это было главное, что по-прежнему мучило Федора.

— Нет, не считаю. А еще выяснила, что современные специалисты знают, как можно помочь, — попыталась намекнуть Фифа на повторное обследование и лечение. Только вот мужчину этот намек не впечатлил.

— Мне достаточно того, что ты не будешь считать меня психом, Фаина, — с вымученной улыбкой заявил он. — А к врачам обращаться желания нет. Устал я от них…

— Понимаю, — вздохнула Фая и решила вернуть разговор в более приятное русло: — так где ты служил, если не секрет?

— В войсках связи, — охотно сменил тему Федор.

— Тяжело было?

— Трудно, но временами забавно.

— Забавно? Я бы послушала пару армейских баек из твоей жизни, — подбодрила Лукьянова Фая.

Через пару минут она заливисто хохотала, слушая очередную историю, которых в запасе у Федора оказалось неожиданно много.

— Так вот, перед кроссом на десять километров сержант нам говорит с намеком: «бежать надо головой, а уж потом ногами», — оживленно вещал Лукьянов. — В общем, мы срезали пару километров, и никто этого не заметил, но, когда добежали, майор схватился за голову и принялся материться, а генерал, который прибыл на учения, это заметил и поинтересовался, в чем дело.

— И в чем было дело? — такой истории Фая еще не слышала, и теперь с любопытством ждала развязки.

— Майор говорит генералу: половина участников кросса установили новый мировой рекорд! — Лукьянов хитро глянул на внимающую ему молодую женщину. — Но самым эпичным был ответ генерала…

— И что он сказал?

— Генерал спросил: а почему только половина?

Фифа в очередной раз залилась хохотом. И даже промокнула салфеткой проступившие в уголках глаз слезы.

— Уф, Федор Андреич, спасибо, насмешил, — выговорила, отдышавшись.

— Еще чего-нибудь закажем? — Федор кивнул на опустевшую тарелку Фифы.