Украденная беременность

Теперь же благодаря Фаине Федор впервые познакомился с собственным телом, с его способностями и возможностями. Узнал, что у него вовсе не такой холодный темперамент, как считали его прежние подружки. И окончательно потерялся где-то в пространстве, когда Фая довела его до пика руками и губами.

— Фая… Фая… Фая… — мужчина с трудом расцепил сжатые, чтобы не кричать на весь дом, зубы и, поймав Фифу за плечо, потянул вверх. Заставил ее склониться к своему лицу. Выдохнул ей в губы: — Люблю тебя…

Фаина напряглась, собралась отстраниться, но Федор не отпустил:

— Знаю, что ты пока не готова ответить. Я и не требую ответа сейчас. Но я буду ждать его, сколько понадобится. Хоть всю жизнь.

Вместо ответа Фаина поцеловала его в губы. Она и правда пока что боялась признаться даже себе в том, насколько глубокой стала ее привязанность к Федору.

Обняв мужчину и прижавшись к его горячему боку, она шепнула:

— С новым Годом, Федь. Пусть он принесет тебе счастье.

— Доброй ночи, Фая. — Лукьянов притянул Фифу к себе еще теснее и добавил, глядя на закрывшиеся в дреме глаза женщины: — Ты — моё счастье.

36. Федор

12 -13 января 2016 года. Москва

Фаина сдержала свое обещание и, как только отшумели новогодние праздники, нашла для Лукьянова психотерапевта: мужчину, практически ровесника самого Федора. Единожды решившись, директор и владелец компании InSecT редко отказывался от поставленных целей. Вот и от намерения все же избавиться от своих приступов отказываться не стал. Поэтому во вторник, двенадцатого числа, пораньше закончив дела в офисе, он отправился по адресу, который подсказала Фая. Молодая женщина выразила готовность съездить вместе с Федором, но Лукьянов поблагодарил и отказался: он уже не мальчик, чтобы его за ручку по врачам водили.

Первое знакомство с Дмитрием Шапиро — психотерапевт просил называть его на западный манер, только по имени — оказалось где-то даже приятным. Ни угнетающе-блеклых больничных стен, ни белых халатов. Дмитрий вел частный прием в арендованном помещении. Его кабинет был достаточно просторным, но уютным. И сам психотерапевт, больше похожий на спортсмена-тяжелоатлета из-за развитой мускулатуры, имел располагающую внешность, приятные манеры и вызывал доверие.

— Конечно, было бы лучше, если бы к решению обратиться за помощью вы пришли сами, — говорил Дмитрий. — Но, насколько я понял, ваша мотивация добиться изменений все равно достаточно высока.

— Да. Мы с моей… женой (Федор уже объяснил, что живет с Фифой в гражданском браке) ждем ребенка. Я бы не хотел, чтобы однажды приступ случился в присутствии малыша. Это может напугать его.

— Что ж. Первый лечебный сеанс мы проведем уже сегодня. Всего понадобится от трех до пяти таких сеансов. Будем смотреть по результатам каждого из них.

— Я готов.

Сеанс занял часа полтора. Дмитрий результатами остался доволен, и вдохновленный обещанием скорого выздоровления Лукьянов помчался в Михалково, к теплу и уюту домашнего очага. Новая встреча с Дмитрием была назначена на пятницу, а завтра, тринадцатого января, Федору предстояло посетить заключительное судебное заседание и завершить раздел имущества с бывшей супругой.

Предстоящая встреча с Ланой Федора не особо радовала: видеть ее мужчине совсем не хотелось. Прошлое должно оставаться в прошлом, считал Лукьянов. Он даже не особо изводился по поводу обмана, устроенного Светланой. В конце концов, если б Светка родила сама или позволила родить кому-то из своих знакомых, которые выдавали себя за суррогатных мам — он никогда не встретился бы с Фаиной. Вместо этого так и остался бы привязан узами брака и совместным ребенком к женщине, которая никогда его не любила, и которую не мог полюбить он.

— Вот и я! — вошел он в холл первого этажа и нарочно громко оповестил о своем появлении.

Федору нравилось угадывать, откуда, из каких дверей появится Фифа, нравилось видеть, как расцветает радостной улыбкой ее миловидное личико при его появлении.

Благодаря поездке в Калининград в их жизни многое изменилось, они стали очень близки, и теперь Федор с полным правом называл Фаю «моя женщина», целовал, когда хотел, и по-хозяйски обнимал быстро растущий животик Фифы.

Правда, спальни у Федора и Фаины по-прежнему были раздельные, но постель Фифы по ночам теперь пустовала. Лукьянов заявил: «моя женщина должна ночевать в моей постели», и даже если порой Фая, не дождавшись его, засыпала в своей комнате — он приходил к ней, брал женщину на руки и нес к себе.

— Привет, Федь-медведь, — Фифа выглянула из дверей кухни. — Переодевайся, накормлю ужином, потом прогуляемся немного, если ты не сильно устал.

— Ага, прогуляемся. А что у нас на ужин?