Украденная любовь

Элиза увидела, как сжались его зубы и побелели пальцы, стискивающие ножку бокала, но взрыва не последовало: Киприан крепко держал себя в руках. Успокоившись на этот счет, Элиза почувствовала, как в ней разгорается любопытство: почему же любое упоминание о сэре Ллойде, а тем более любая, самая ничтожная попытка с ее стороны выступить в его защиту приводит Киприана Дэйра в такую ярость?

— Ну хорошо, — примирительно сказала она, машинально отпив из своего бокала и даже не заметив этого. — По-видимому, вы так думаете. Но почему? Вы хотя бы знакомы с Ллойдом Хэбертоном?

— Я знаю его много лет.

Элиза удивленно прикусила губу.

— Много лет? Но это не светское знакомство, — размышляла она вслух, — я не помню семьи с фамилией Дэйр. Должно быть, у вас с ним были деловые связи? Вы служили на его корабле? Может быть, кто-то из его капитанов обошелся с вами несправедливо?

Киприан улыбнулся, но на сей раз его улыбка напоминала свирепый оскал готового к прыжку хищника.

— Нет, мой прелестный следователь. Речь идет о нем самом, и только о нем самом. Мне нечего делать на его кораблях, и ни один из них не сравнится с моими.

Он назвал ее прелестной? Стараясь изгнать совершенно посторонние мысли, вызванные этим замечанием, Элиза столь поспешно глотнула еще вина, что поперхнулась.

— Так что же он вам сделал? — спросила она, отчаянно кашляя.

Теперь Киприан решил вспомнить о своем бокале. Осушая его до дна, он далеко запрокинул голову, и Элизе, завороженно следившей, как двигается его горло, открылась четкая линия, отделявшая синеватую тень щетины на его подбородке от гладкой смуглой кожи. Но вот Киприан вновь взглянул на нее, и Элиза не могла не содрогнуться, увидев угрюмое пламя ненависти в его глазах.

«Его злоба вызвана болью», — снова пришли ей на память, слова Ксавье. Может быть, под суровой маской, которую Киприан Дэйр являет миру, прячется другой, гораздо более уязвимый человек? Вспомнить хотя бы Обри — ведь самые его дикие выходки были вызваны вполне понятным желанием скрыть смятение и страх. Что, если подлинная душа Киприана подобна этой гладкой, нежной коже на его горле, которую можно увидеть только в самые сокровенные моменты?

— Что бы он ни сделал, это не относится к теме нашей беседы, — проговорил наконец Киприан медленно и ровно — и так угрожающе, что у Элизы зашевелились волосы на голове. — Он причинил мне непоправимое зло. Пришло время платить по счетам.

Элиза опустила глаза, не в силах выносить его взгляд.

— Но… что же именно вы сделаете с Обри? — не отступала она. Как ни боялась Элиза услышать ответ, она должна была наконец узнать, насколько далеко может завести Киприана ненависть к ее дяде и с какой силой эта ненависть может затронуть злополучного сына сэра Ллойда.

Киприан, не отвечая, потянулся за бутылкой и вновь наполнил бокалы. Элиза тут же выпила, стараясь не показать, как взвинчены ее нервы. Разве она сможет выдержать целый обед в его обществе, промелькнуло у нее в голове, если даже несколько минут за стаканом вина даются ей с таким трудом?

— Давайте выпьем, — ворвался в ее мысли голос Киприана. Теперь он звучал значительно мягче, и Элиза удивленно подняла глаза. Киприан поднес бокал к губам, и она машинально последовала его примеру. Встретившись с ним взглядом, Элиза поняла, что он старается овладеть собой. — У вашего кузена есть выбор, — вновь заговорил Киприан. — Он может стать юнгой на одном из моих кораблей.

Может работать на берегу — на верфи, на конюшне, в таверне. Я знаю людей, которые смогут его нанять. Или…

— Он же не может ходить! — вскричала Элиза. — Вы же сами видели! И вы отлично знаете, что ему это не под силу.

— Если не сможет работать, как все, будет просить милостыню.

— Милостыню?

Элиза вскочила. Какая жестокость! Какая самонадеянная уверенность в том, что тебе дано право распоряжаться чужой жизнью!

— Вы самое гнусное, самое ужасное чудовище… — Не договорив, она метнулась к выходу, обуреваемая единственным желанием — оказаться рядом с Обри и как можно дальше от этого человека. Но не успела Элиза открыть дверь, как Киприан поймал ее одной рукой и рывком развернул к себе.

— Я не разрешал вам уйти. — Он грубо прижал ее к двери. — Не забывайте: вы находитесь на моем корабле, в моей каюте и в моей власти! Я здесь капитан, и я не похож на тех светских хлыщей, которыми вы привыкли повелевать и которые готовы на все ради одной вашей улыбки.

Элиза посмотрела на него с ненавистью. Ярость оказалась сильнее страха и заставила Элизу выкрикнуть ему в лицо:

— Я буду сражаться с вами! Да, сейчас мы в вашей власти, но мой отец придет мне на помощь, и мой дядя, и братья, и… и мой жених! Вы не скроетесь от их гнева, Киприан Дэйр. Ни за что не скроетесь!

Он до боли стиснул ее руки.

— Если хотите сражаться со мной, прекрасная Элиза, советую хорошенько подумать о целях и средствах. Забудьте о своем кузене. Во всем, что касается его, вам меня не победить. Но на другом поле битвы у вас гораздо больше шансов…