Украденная любовь

Он сделал незаметное движение, и их тела вдруг оказались тесно прижатыми друг к другу. Глаза Элизы широко распахнулись и наполнились ужасом. Теплая тяжесть его тела несла в себе недвусмысленную угрозу. Что бы он ни захотел с ней сделать, она была не в силах его остановить.

Твердое колено Киприана решительно втиснулось между ее дрожащих ног, демонстрируя всю власть своего обладателя над ней.

— Ну, что скажете, мисс? — Он заглянул ей прямо в глаза, и Элиза рванулась со всей силой охватившего ее отчаяния, но сопротивление было бесполезным: Киприан даже не шелохнулся.

— Нет, — задыхаясь, прошептала она, не сводя с него широко открытых глаз. — Не надо…

Он прервал ее на полуслове: его рот плотно прижался к ее губам, заглушая дальнейшие протесты. Элиза попыталась отвернуться, чтобы избежать хотя бы первого действия в этом акте насилия, который, несомненно, сейчас последует, но длинные пальцы Киприана, скользнув в гущу ее распущенных волос, помешали ей сделать это.

Рукой, которую ему пришлось выпустить, Элиза тут же воспользовалась. Она ударила его раз, другой, третий, но ее удары не возымели никакого эффекта, а в следующее мгновение мир вокруг исчез, и во вселенной осталось только одно: вкус его поцелуя на ее губах. Это был его второй поцелуй — и второй поцелуй в жизни Элизы. Его губы ласкали губы Элизы уверенно и вместе с тем с бесконечной нежностью. Он целовал уголки ее рта, слегка посасывал нижнюю губу, осторожно нащупывал щель между плотно сомкнутыми губами кончиком своего языка.

— Ну же, Элиза, — тихо шептал Киприан, прокладывая дорожку поцелуев по ее щеке и поднимаясь к виску. — Ну давай же!.. — жарко выдохнул он прямо ей в ухо, и тело Элизы передернулось от неизвестной сладкой судороги. Ее страх перед насилием отступил, и она задохнулась от бури ощущений, вызванной этими непривычными прикосновениями.

— Прекратите. Не надо… не делайте этого! О-о-о!..

Его рот тут же заставил ее замолчать снова. Теперь Киприан с легкостью мог бы раздвинуть губы Элизы, но почему-то не спешил сделать это. Одна его рука по-прежнему оставалась в ее волосах, другая обвилась вокруг талии; у Элизы же обе руки были свободны, но она даже не попыталась его оттолкнуть. Одна ее ладонь легко касалась его мускулистой груди, другая бессильно лежала на плече.

— Какая ты сладкая, — прошептал Киприан, на секунду оторвавшись от ее рта, и, не в силах провести без них более ни одного мгновения, снова приник к ней.

Губы Элизы сами раскрылись ему навстречу. Вся она податливо расслабилась, ожидая поцелуя и… желая его.

Какая-то часть сознания Элизы продолжала твердить, что нужно немедленно вырваться и бежать, но тело, упиваясь новыми, восхитительными ощущениями, не желало подчиняться рассудку. Единственным, что удивляло ее, была поразительная сдержанность и неторопливость Киприана.

Он старается заставить ее хотеть его, подсказали Элизе остатки здравого смысла. Ведь он же сам ее предупреждал… Но она отмахнулась от назойливого внутреннего голоса, невольно подаваясь вперед и обвивая одной рукой шею Киприана. Это движение словно послужило для него сигналом полной капитуляции, и он наконец перестал сдерживать свою страсть.

Его губы стали терзать ее с требовательной силой, причиняя сладостную боль. Никогда еще ей не доводилось испытывать ничего подобного. Наверное, это и есть та самая пресловутая сладость греха, появилась у нее смутная мысль. Ведь если бы эти восхитительные ощущения были в порядке вещей, кто-нибудь обязательно рассказал бы ей о них раньше, подумала она. Но ни отец, ни мать, ни тем более воспитательницы или гувернантки ни словом, ни намеком не дали ей понять, насколько это приятно — целоваться с мужчиной. Значит… значит, она действительно впала в грех?..

Впрочем, подобные рассуждения не помешали Элизе извлечь из поцелуя максимум наслаждения. Губы Киприана ласкали ее в некоем особом ритме, полностью подчинившем себе ее тело. Все внутри ее начало пульсировать в такт этому завораживающему ритму, а когда его рука крепче стиснула ее талию, Элиза почувствовала, как в ней вспыхнул настоящий пожар.

Желая прошептать ей что-то нежное, Киприан попытался прервать поцелуй. Но Элиза не позволила ему. Теперь уже ее губы требовательно коснулись его сомкнутых губ, и те тут же раскрылись ей в ответ. Они снова слились в страстном поцелуе, но, когда колено Киприана медленно двинулось вперед, почти лишая ее равновесия, она испуганно встрепенулась и попыталась вырваться.

— Перестаньте… Прекратите это, — прошептала она почти беззвучно.

— Ты первая, — отозвался Киприан, касаясь губами завитка волос на ее виске.

Она тряхнула головой, пытаясь увернуться, но невольно лишь подставила ему самое чувствительное местечко. Горячее дыхание Киприана огнем опалило ей шею, и, забыв обо всем, Элиза бессознательно прижалась к нему еще теснее.

— О господи!.. — вырвалось у него негромко. Обхватив ее за талию обеими руками, он стал поднимать ее все выше, пока Элиза не потеряла опору и не ухватилась за него, словно его плечи были единственной надежной опорой в ее летящем в тартарары мире.