– Эльфийская дева пробуждается с жизни от поцелуя эльфа, – догадался Арман, – значит, человека может разбудить человек! Флур, поцелуй ее!
– Почему он?! – возмутился торговец.
– А тебя она всю дорогу терпеть не могла, помнишь? Но если что – будешь следующим!
Настя поняла, что над ней спорят за очередь."Не смейте меня целовать!" – мысленно возмутилась она, – "И вообще, отойдите от гроба, извращенцы!"Поцелуй Флура был долгим и нежным, но подействовал не лучше эльфийского, после чего Лусьен с полным правом отодвинул секретного агента от саркофага. Горячие губы снова прижались к холодным губам девушки. Летели мгновения, пустые, бесполезные, последние. Где-то снаружи жрецы доламывали щит. Настя почти смирилась с неизбежным, сознание скользнуло в черноту, в сон, единственное прибежище, где еще возможно возвращение домой. Мир вокруг вздрогнул и изменился.Что-то произошло, с ее тела будто слетели невидимые оковы. Она открыла глаза и увидела, как вокруг растекается мягкое сияние. Магические тексты на саркофаге ярко вспыхнули, поглощая силу артефакта верховной жрицы, намертво связанного с безграничной силой храма Вечности. Эту связь жрецы не смогут разорвать, так обещали феи Запретного острова… Страшный удар потряс своды пещеры, над входом разверзлась огромная дыра. Загрохотали камни, накрывая обвалом все живое, и снова воцарилась тьма.Настя вдохнула прохладный воздух. Наощупь выбравшись из гроба, она сползла на твердый пол и неуверенно спросила, есть ли кто живой. Первым гавкнул Шарик, рядом с ним обнаружился эльф. Собравшись с силами, Арман создал световой шар и запустил под потолок. Лусьен и Флур тоже лежали поблизости, на ступеньках. Оба живые, но такие грязные, запачканные своей и чужой кровью, что их с трудом можно было узнать.– Кажется, это настоящая пещера спящей девы, – сказал эльфийский сыщик, – вход был замурован, поэтому так темно.
Он достал из саркофага уцелевшие песочные часы. Личный артефакт верховной жрицы тоже изменился – песок медленно пересыпался вниз и застыл на дне золотистой горкой.