Украденная невинность

Мэттью проснулся задолго до рассвета. Он был теперь не один на своей просторной кровати — рядом мирно спала Джессика. Смятая простыня — ее единственный покров — сбилась во сне, обнажив часть груди с соском, более темным, чем обычно, от недавних поцелуев-укусов. Виднелась также изящная лодыжка, и вес вместе придавало спящей волнующе-полуобнаженный вид. Ничуть не удивительно, что тело тотчас откликнулось. Несмотря на все уже случившееся ночью, Мэттью снова хотел эту женщину и знал, что все может повториться утром. Он дорого заплатил за право обладать ею: своим именем, титулом и имуществом — и намерен был вволю пользоваться этим правом. И все же его беспокоила такая постоянная и неутолимая потребность.

Стоило только вспомнить похищение из-под венца, как становилось пугающе ясно, что Мэттью пошел на многое — слишком многое, — чтобы не отдавать Джессику Милтону. Это означало, что он всерьез дорожит, ею, а это уже было лишнее.

Мэттью просто не пришло в голову включить любовь к женщине в свои планы на будущее. Он хорошо знал, какую боль это может принести, поскольку видел, как долго и горько оплакивал отец смерть любимой жены. Это длилось двадцать лет, и даже повторный брак с чудесной женщиной не помог делу. Мачеха Мэттью, слишком умная, чтобы не понять, какое малое место занимает в сердце мужа, разочаровалась, так как сама любила всем существом. Маркиз так и не сумел разглядеть ее за образом мертвой супруги, заполнявшим всю его жизнь, и вторая маркиза Белмор умерла одинокой изверившейся женщиной, несчастной в браке и обиженной на весь мужской пол.

Мэттью посмотрел на Джессику, так безмятежно спящую в его постели. Жена, подумал Ситон с легкой усмешкой. Однажды она произведет на свет его наследника, будущего маркиза Бел мора. Ну а он… он будет заботиться о ней, как того желал отец, всемерно удовлетворять в постели, по возможности потакать се женским капризам, — словом, постарается стать хорошим мужем. Но в остальном будет держать се на расстоянии, не позволит чувствам вторгнуться в повседневную жизнь. Так было всегда. В какой-то момент Джессика почти совершенно выбила его из колеи, но теперь с этим покончено. С этого утра он начнет новую жизнь.

Мэттью наклонился и заправил за ухо белокурый локон, упавший на нежную округлость щеки, потом ущипнул губами изящную мочку уха. Не просыпаясь, Джессика потянулась навстречу. Простыня соскользнула, открывая груди, и Мэттью окатила волна желания. Для чего мужчине жена, если не для удовлетворения вожделения, спросил он себя с новой усмешкой. Теперь, когда важное решение принято, это яснее ясного.

Усмешка сменилась благодушной улыбкой. Наклонившись, Мэттью взял губами розовую пуговку соска.

Первая неделя замужества плавно перешла во вторую. Раньше Джессика была уверена, что молодожены проводят медовый месяц почти не разлучаясь, однако сама редко видела мужа. Не раз она просыпалась в одиночестве, так как Мэттью уже успевал уехать в поля. Возвращался муж поздно, в сумерках. Джессика пыталась убедить себя, что он всегда много работал, чего ради внезапно разразившемуся браку менять положение дел? Однако ее не покидало чувство, что Мэттью намеренно сторонится ее, как бы стараясь установить между ними дистанцию. Похоже, он не намерен сближаться с ней больше, чем уже сделал.

Оставалось надеяться, что это не совсем понятное отчуждение рассеется с течением времени. Возможно, Мэттью не был уверен в своих чувствах так же, как и в ее. Какова бы ни была причина, единственными моментами полной непринужденности между ними были часы, проводимые вместе в постели. Вот где ее сдержанный муж не выказывал ложного стыда, а его умение любить женщину каждый раз заново поражало ее.

Порой Джессике хотелось, чтобы они вообще не покидали уединения супружеских апартаментов. Мэттью, однако, был настроен совсем иначе.

В это утро он, как обычно, встал до рассвета, чтобы отправиться на встречу с Джеймсом Барлеттом. Предстояло обсудить виды на урожай, который в этом году должен был быть неплохим. Джессика воспользовалась случаем, чтобы послать Анне корзину свежих булочек, а малышке — игрушку. Она тоже вставала рано, каждое утро отправляясь в свою импровизированную школу.

Вечером, спустя долгое время после того, как дети разошлись по домам, Джессика услышала за дверью сарая шаги мужа. До этого она была полностью погружена в сочинение текста, который завтра намеревалась продиктовать на контрольной.

Мэттью вошел, как обычно, широким, энергичным шагом и остановился в нескольких шагах от нее, перед учительским столом.

— Вот, значит, где прячется графиня Стрикланд, — заметил он тоном, который показался ей необычным.

Что привело его сюда в этот час, встревоженно спросила себя Джессика.

— Добрый вечер, милорд.

— Да уж, вечер и в самом деле на редкость добрый. Мэттью не сводил взгляда с ее лица. В глубине темно-синих глаз что-то жило — некая мысль или, может быть, чувство, которое невозможно было определить.

— Как прошла встреча с Джеймсом Барлеттом? — поспешно спросила Джессика, нервно вертя в руках перо.