Украденная память

– Здравствуйте, Катя. Надеюсь, вы позволите так вас величать?

– Да, конечно, – растерялась Катя. – Но...

– Меня зовут Андрей Богданов. Я оставлял для вас мой телефон на проходной театра. Вам, наверно, не передали. Забыли...

– Наверное, – смутилась Катя. Она вспомнила про скомканный кусочек бумаги в кармане джинсов и почувствовала себя неловко.

– Мне необходимо вас увидеть, вот... – выдохнул невидимый собеседник и замолчал.

– Пожалуйста. Но я, честно говоря, не понимаю... – пробормотала Катя, судорожно думая, зачем она могла понадобиться незнакомцу.

– Значит, она вам не говорила обо мне? – сник неведомый Богданов.

– Кто? Кто не говорил? – разозлилась Катя. – И кто вы такой, в конце концов? Что вам от меня надо?

– Извините меня. Я должен был сразу расставить все точки над «и». Просто почему-то подумал, что Юля рассказывала вам обо мне.

– Юля? – ахнула Катя. – Дроздовская Юля?

– Ну да... Я Юлин муж. Бывший...

Глава 22

Андрей оказался милым и обаятельным. Высокий, худощавый, со смеющимися глазами и длинными темными волосами, собранными в забавный хвостик. Кате он понравился.

Затерянный в кривых арбатских переулках ресторан, куда Богданов пригласил Катю, назывался «Папарацци».

Под прицелом фото-, видео – и телекамер, расставленных по периметру маленького уютного зала, они прошли к накрытому столику. Со стен улыбались, хмурились, злились всевозможные знаменитости, запечатленные в неожиданных ракурсах.

Катю рассмешили названия блюд. Салат «желтая пресса», мясной рулет «бульварное чтиво», коктейль «газетная утка», свиная отбивная «жареные факты»...

– Это ресторан моего друга, – пояснил Андрей, делая заказ. – Когда-то мы вместе работали на телевидении.

– Да? – Катя удивленно вскинула глаза на своего собеседника. Лицо Богданова ей сразу показалось знакомым, теперь она вспомнила, где видела его раньше – в репортажах из разных горячих точек...

– Он ушел в бизнес, а я остался верен альма-матер.

Невозмутимый официант, облаченный в защитного цвета безрукавку с множеством карманов и увешанный фотоаппаратами, прикатил заполненную тарелками тележку. Расставил все на столе, разлил вино по бокалам, направил объектив камеры на Катю, щелкнул и удалился.

– Фото будет, – сообщил Богданов, принимаясь за еду. – Фирменный знак заведения. Бренд, можно сказать...

– Так зачем вы хотели меня видеть? – спросила Катя спустя полчаса, покончив с десертом – шоколадным тортом «Компромат». Несмотря на то что они с Андреем выпили на брудершафт, язык не поворачивался сказать малознакомому человеку «ты».

– Катюш, мы же договорились, – с притворной укоризной покачал головой Андрей. – Когда я слышу «вы» в свой адрес, начинаю чувствовать себя глубоким стариком.

– Извини. И все-таки... Зачем?

– Вы ведь действительно дружили с Юлькой? – наконец спросил он.

– Пожалуй, что да... – подумав, кивнула Катя.

– Не понимаю, почему она обо мне ничего не сказала! – с болью воскликнул Богданов. Закурил, глубоко затянулся. – Ну да ладно, значит, не хотела. Да, так вот... – Он внимательно посмотрел на Катю и хрипло выдохнул. – Я не верю, что она сама... То есть я точно знаю.

– Что? – похолодела Катя.

– Я уверен, что ее убили, – твердо повторил Андрей.

– Нет! – Катя судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. – Нет, не может быть! Я...

– Послушай! – с досадой перебил Богданов. – Юлька не могла так поступить. Ни с собой. Ни со мной... Она хотела жить, хотела начать все сначала. Да, случилось так, что мы разошлись. Поссорились по глупости и разбежались. Кто-то что-то Юльке сказал про меня, а она поверила. Я тогда психанул и уехал. Мотался по горячим точкам. Чечня, Афганистан, Ирак. Думал, забуду. Но не смог. Знаешь, расставание – это как... – Андрей пощелкал пальцами, подбирая слово, – как ампутация. Ноги уже нет давно, а она продолжает ныть, дергать. Фантомные боли.

– Ампутация... – сглотнув, чтобы перевести дыхание, пробормотала Катя. – Какое точное ты нашел определение...

– Дай Бог тебе этого не знать никогда.

– Дай Бог... – печально улыбнулась Катя. Тряхнула головой, отгоняя воспоминания. – Но с чего ты решил, что ее убили?

Богданов достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо потертый лист бумаги. Бережно развернул, погладил пальцами отпечатанные бесстрастным принтером строки. Протянул Кате.

– Прочти. Это Юлькино письмо. Я получил его за несколько дней до... – голос дрогнул, он так и не закончил начатую фразу.

– Как? – растерялась Катя. – Я не могу. Не могу читать чужие письма.

– Прошу тебя, – начал Богданов, но в этот момент к их столику нетвердой походкой подошел какой-то человек.

– Елы-палы! Андрюха! – воскликнул он, икнул и треснул Андрея по плечу. – Богданов, старик! Ты ли это? А я смотрю, смотрю... Вроде ты, а вроде – нет. Здорово, родной! – Мужчина полез обниматься.

– Здорово, здорово, – поморщился Богданов и поднялся со своего места. Заметив, что нетрезвый приятель собирается сесть за их столик, засмеялся. – Давай отойдем.

– И с дамой не познакомишь? – снова икнул приятель.

– Познакомлю, попозже, – хмыкнул Андрей, ухватил товарища за локоть и увел в сторону.