Украденная память

Вот она, очумевшая от сидения в крошечной палате, больше похожей на тюремную камеру, вышла в коридор. Не коридор, а скорее тамбур. При дневном свете он выглядел еще меньше, чем показалось во время ее ночной вылазки. У окна – кадка с экзотическим растением. Его листья, глянцевые и дырявые, похожи на пластмассовые. Таня потрогала их. Нет, настоящие. Прохладные и гладкие. Затем подошла к окну, узкому и высокому, как бойница. Посмотрела в него. Поняла, что внизу, очевидно, главный вход в клинику. Широкая подъездная дорога вела от здания к массивным железным воротам, переходящим в высокий каменный забор. За забором маячил торец дома, увенчанный черепичной крышей. Она увидела у ворот вооруженного охранника и утвердилась в мысли, что лежит в психиатрической клинике. Вряд ли обычную городскую больницу будут так сторожить.

Собралась уже вернуться в палату, как вдруг услышала сдавленный крик. Кричала женщина:

– Я больше так не могу! Это невыносимо, пойми! Если ты не хочешь, я сама пойду к ней и все расскажу! У меня больше нет сил, я не железная, в конце концов. Я живая, слышишь? Живая!

Таня подкралась к двери, за которой разыгрался спектакль. Но тут раздались стук, треск, и дверь распахнулась. Таня еле успела отскочить в сторону. Увидела заплаканную Нину с опухшим красным лицом, растрепанными волосами. Из-под ее расстегнутого халата мелькнуло голое тело. Сгорая от стыда, Таня отступила в сторону. Нина, заметив ее, побледнела. Запахнула халат, захлопнула дверь, загородила ее собой. Тихо произнесла:

– Что вы здесь делаете? Подслушиваете?

– Просто вышла прогуляться, – пролепетала Таня. – А тут вы так закричали. Я подумала, может, помощь нужна?

– Все в порядке. Идите в палату и ложитесь.

Таня тряхнула головой. Вроде бы все так и происходило. Она ничего не упустила. Таня вернулась тогда к себе с твердым намерением любой ценой добиться от Нины правды. Ей почему-то казалось, что там, за дверью, говорили о ней. И именно ей, Тане, Нина стремилась что-то рассказать.

Но Нина с того самого дня пропала. А ее, Таню, вдруг стали запирать на ключ.

Чем меньше мы знаем, тем больше подозреваем.

Глава 27

– Ну наконец-то, Катюник! Сподобилась навестить старую мать! – воскликнула Елена Анатольевна, открыв дверь.

– Прекрати, мам, – рассмеялась Катя, стаскивая промокшие сапоги. – Нашла старуху. Да ты у меня молодая, красивая женщина! – Она ткнулась в материну щеку. От нее, как всегда, пахло кремом «Люкс» и еще чем-то очень родным. На кухонном диванчике места для Кати не нашлось. Все пространство занял Шаляпин – огромный дымчатый кот, прозванный так за чрезвычайно громкий бас. Катя устроилась на самом краешке. Она предпочитала не вступать в полемику с «Федором Иванычем». Кот был удивительно вредным созданием, садиться рядом с ним было просто опасно. Если ему что-то не нравилось, он без объявления войны наносил противнику точечные удары острыми, как бритва, когтями. Единственным человеком, которого он допускал до себя, была Елена Анатольевна.

– Ты чего это, как бедная родственница, в углу притулилась? – Мать, хлопотавшая у плиты, повернулась к Кате. – Ах, вот в чем дело. Ну-ка, Шляп, давай шлепай отсюда, шлепай! – Котяра возмущенно мяукнул и остался лежать на месте. Елена Анатольевна взяла газету и легонько подтолкнула своего любимца. – Марш в комнату! Вот паршивец, а? Упрямый эгоист, – проворчала она и водрузила на стол тарелку с целой горой дымящихся, масляных блинов.

– Стопроцентный мужчина! – усмехнулась Катя и попробовала угощение. – Очень вкусно, мамулик, спасибо, но так много!

– Ешь без разговоров! – отрезала Елена Анатольевна. – Небось голодом себя моришь, не жрешь ни черта. Знаю я тебя. Худющая стала, страх смотреть.

– А вот и нет! – возмутилась Катя. – Нормально я ем. К тому же меня сегодня на обед пригласили. Мне место нужно оставить.

– В ресторан? – заинтересовалась мать.

– Угу, – кивнула Катя с набитым ртом.

– И кто же, если не секрет? Антон Молчанов? – В глазах Елены Анатольевны блеснул лукавый огонек.

Катя в ответ покачала головой.

– Приятельница. Ангелина. – Она вкратце поведала историю своего знакомства с Люкой, опустив подробности несостоявшегося наезда.

– Понятно, – разочарованно протянула Елена Анатольевна. – А с Антоном ты так и не виделась?

– Нет. – Катя вдруг почувствовала, что краснеет. – С тех пор – ни разу.

– И он не звонил? – удивилась мать.

– Нет, мам, не звонил. Да ну его! А как там Фаечка? – спросила Катя. На самом деле именно с целью узнать про Фаину Ильиничну Катя и приехала к матери.

– В Америку укатила, к детям. Ее же повысили, ты знаешь? Она у нас теперь главный гинеколог страны.

– И когда возвращается?

– Через два дня, во вторник вроде бы... Или в понедельник... А она тебе зачем? – насторожилась Елена Анатольевна. – У тебя что-то не так? – выдохнула дрогнувшим голосом.

Кате вдруг захотелось подойти к маме, обнять ее, прижаться крепко, как в детстве, успокоить. Но вместо этого она уклончиво ответила:

– Все так. Просто хотела ее кое о чем спросить.

– Не хочешь говорить, не говори, – обиделась Елена Анатольевна.