Украденная память

8.03. – отсчитали стрелки на циферблате настенных часов. Господи! Еще только восемь! В коридоре стояла непривычная тишина. Наталья никогда не приходила на работу так рано. Она отхлебнула кофе, откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.

Внезапно со скрипом приоткрылась дверь. Наталья вздрогнула.

– Кто там? – хрипло пробормотала она. В образовавшейся щели нарисовалась кудрявая головка секретарши Оленьки.

– Ой, Наталья Андреевна, извините, – испуганно пролепетала она. – Я не знала, что вы уже пришли. Там просто пациентка приехала, а я ей сказала, что вас еще нет.

– Пациентка? – удивленно переспросила Наталья и посмотрела на часы. Батюшки святы! Одиннадцать! Она, оказывается, заснула!

Сознание медленно возвращалось. Вспомнились хмурая бессонная ночь, досрочное прибытие на работу, а вслед за ними – Порогов со своей артисткой. Кажется, ее фамилия Бондаренко... Именно ей Наталья назначила сеанс предварительного собеседования на понедельник, на одиннадцать утра. Зачем? Ведь прекрасно знала, что именно на это время запланирована Павлушина операция и что она будет не в состоянии заниматься чужими проблемами.

– Запускайте, – распорядилась Дроздовская, залпом допила остывший кофе, метнулась в крошечную ванную. Поправила макияж, пригладила растрепавшиеся волосы. Спустя минуту она уже разглядывала посетительницу. Ничего особенного. Классическая субретка. Фигурка, правда, неплохая. Одета дорого, но безвкусно. Кружевная кофточка, мини-юбка цвета хаки, мушкетерские сапоги-ботфорты. Может, она действительно очень талантливая актриса?

– Здравствуйте, – гостеприимно улыбнулась Наталья и протянула руку.

Посетительница проигнорировала жест приветствия. Покачала головой и презрительно закатила глаза. Секретарша Оленька за ее спиной поджала губы, всем своим видом олицетворяя немой укор.

– Учтите, – воинственно произнесла Бондаренко, – я здесь нахожусь исключительно из уважения к Михал Михалычу. Потому что он меня попросил. На самом деле вся эта история выеденного яйца не стоит и никакое лечение мне не требуется. Ясно вам? Я совершенно здорова. Здоровее вас всех вместе взятых.

– Нисколько не сомневаюсь, – мягко улыбнулась Наталья, – и уверяю вас, я не имею намерения записывать вас в пациенты нашей клиники. Боже упаси! Я только хочу с вами поговорить.

– Говорите, – тряхнула мелированными прядями Бондаренко, – я вся внимание.

– Давайте для начала присядем. – Наталья указала Ларисе на диван. Бондаренко хмыкнула, швырнула на сиденье стильную сумочку от Луи Виттона и плюхнулась рядом.

– Прекрасно, – заключила Дроздовская. – Теперь я попрошу вас закрыть глаза и расслабиться.

– Это еще зачем? – взвилась Бондаренко. – Что вы собираетесь со мной сделать? Зомбировать?

– Ни в коем случае! Я просто хочу, чтобы вы сбросили лишнее напряжение.

– Не морочьте мне голову! Я же чувствую, вы пытаетесь меня загипнотизировать! Предупреждаю, у вас ни черта не получится. Я не поддаюсь гипнозу!

– Никто и не сможет это сделать против вашей воли, – спокойно пояснила Наталья, пристально глядя в глаза Ларисе. – Но, честно говоря, я не понимаю, чего вы так боитесь? Ничего страшного в этом нет. Все, что делает гипноз, – это повторяет естественный сценарий засыпания, но таким образом, что вы не засыпаете и поэтому в состоянии давать своему подсознанию директивы. Работа гипноза сводится к тому, чтобы успокоить мозг...

– Мне совсем ни к чему успокаивать мой мозг, – вяло парировала Бондаренко. – Он у меня в порядке.

– Конечно, в порядке, – монотонным голосом продолжала Дроздовская. – Я просто рассказываю вам о гипнозе. Пожалуй, ни о чем не существует больше мифов и недостоверной информации. Это происходит из-за огромного количества фильмов и романов, спекулирующих на этом явлении...

Наталья равнодушно наблюдала, как ее пациентка постепенно впадала в прострацию. Исчезла агрессия, черты лица разгладились, в глазах появилось отсутствующее выражение.

– Ваша рука похожа на бревно. Тяжелое, неподвижное. Попробуйте поднять руку. – Наталья часто использовала этот маленький тест для определения степени вхождения в транс. Бондаренко не прореагировала. Значит, вошла в глубокий гипноз. Наталью давно перестали удивлять творимые ею «чудеса». Способность подчинять людей своей воле она обнаружила еще в подростковом возрасте. Как-то на уроке физики учительница вызвала Наташу к доске. Юная Наташа, переживавшая в тот момент серьезную душевную драму, была совершенно не готова отвечать. Она просто застыла, растерянно глядя учительнице в глаза. Прошло несколько томительных минут, как вдруг учительница сказала: «Молодец, Дроздовская. Садись, пять!» Класс был потрясен. Но больше всех поразилась сама Наташа. «Что это? – подумала она тогда. – Случайное совпадение или я действительно умею внушать людям свои мысли?»