Украденная память

В динамике раздались короткие гудки. Наталья посмотрела на улицу. Нетрезвый санитар, пошатываясь, катил по заснеженной аллее тележку с грязным бельем, рядом трусила облезлая дворняга. Наталья горько вздохнула. Как она позволила загнать себя в такую кабалу? Каким образом ситуация вышла из-под ее контроля?

«Я слишком расслабилась, – прошептала Наталья, сжимая кулаки, – погрязла в собственных переживаниях».

Глаз, всматривающийся в себя, ничего не видит. Сознание, внимающее себе, ничего не осознает.

Глава 29

Он все-таки позвонил Кате. Долго готовился, набирался мужества. Придумал какой-то пустяшный повод и позвонил. А она вдруг сказала: «Приезжай».

И он растерялся. Испугался, как мальчишка перед первым в жизни свиданием. Заметался по квартире. Выудил из шкафа свежую рубашку, натянул почему-то наизнанку. Откупорил новый одеколон «Ferrari Black» – подарок тайно влюбленной в него эксперта-криминалиста. Вылил на себя полфлакона. Попытался причесаться, но мокрые волосы упорно не хотели укладываться и воинственно топорщились в разные стороны.

Из недр памяти вдруг выплыла фраза: чувство влюбленности сродни гипнотическому трансу. «А ведь и правда», – усмехнулся Антон.

Затренькал телефон. Он с трудом откопал в кармане куртки надрывавшуюся трубку.

– Молчанов.

– Здравствуйте, Антон. Это Алена Кудрявцева.

– Добрый вечер, – с трудом скрывая разочарование, буркнул Антон. В глубине души он ожидал услышать совсем другой голос.

– Извините за поздний звонок, – начала Алена и замолчала. Антон глянул на часы. Без десяти одиннадцать. Прошло всего десять минут с тех пор, как он звонил Кате. – Я просто хотела узнать, – продолжила Кудрявцева, – удалось ли вам состыковаться с тетей Валей?

– Не удалось, увы.

– Да-а, теперь уже и не удастся... – протянула Алена и всхлипнула. – Она умерла сегодня. Не приходя в сознание.

– Мне очень жаль, – выдохнул Антон и тут же разозлился на себя. Заимствованная из чужого языка фраза резанула слух. Не хватало только добавить «детка»: «Мне очень жаль, детка».

– Мне бы хотелось с вами встретиться.

– Я готов. – В памяти возник «Опель-Тигра», удирающий с места преступления.

– Похороны в понедельник, может быть, подъедете на кладбище?

На том и договорились, после чего Антон поспешно натянул куртку. Потрепал Брауна по холке – «Извини, старик!» – захлопнул дверь и, не дожидаясь лифта, пулей рванул вниз по лестнице.

На улице хлестал дождь вперемежку со снегом, было дико скользко. Как на катке. Антон поднял воротник, добежал до машины, по пути чуть не растянулся. Юркнул в сырой, выстуженный салон и повернул ключ зажигания. Движок натужно крякнул, чихнул и завелся.

На повороте к Катиному дому его тормознул гаишник. Вразвалочку подошел к машине, лениво козырнул. Антон протянул документы. Увидев удостоверение работника следственных органов, милиционер досадливо поморщился и брезгливо махнул рукой. Проезжай, мол, скорее, не мешай людям деньги зарабатывать.

Антон припарковался у Катиного подъезда, заглушил мотор и закурил. Салон тут же наполнился едким дымом. Пришлось открыть окно. Докурил сигарету до фильтра и тут же зажег новую. Когда он нажимал кнопку звонка, сердце колотилось, как безумное.

Дверь отворилась, и в полумраке коридора Молчанов разглядел очертания хрупкой фигуры.

– Привет, – глупо улыбнулся он.

– Ох, Господи, это ты... – выдохнула Катя. – Ну, проходи, коль пришел.

На Антона словно ушат холодной воды вылили.

– Прости, – хрипло сказал он и не узнал собственного голоса. – Я, видимо, не вовремя... Я пойду.

– Это ты меня прости, – вымученно рассмеялась Катя, схватила Антона за руку и втащила внутрь. – У меня был тяжелый день, так что уж не обессудь.

В квартире было очень холодно. И темно. Только на кухне горел свет.

– У тебя что, не топят? – прочистив горло, поинтересовался Антон.

– Просто проветривала, – пожала плечами Катя. – Ну что ты застыл, как истукан? Проходи...

На кухне было уютно. Абрикосовые стены, деревянная мебель, плетеные безделушки и куча комнатных растений придавали помещению вид веранды загородного дома. Еле ощутимо пахло свежесрезанными цветами.

– Чай будешь? Или кофе? – Катя повернулась к Антону. Восковая бледность и темные круги под запавшими глазами поразили его.

– У тебя что-то случилось? – осторожно спросил он.

– С чего это ты решил? – ощетинилась Катя и еще больше побледнела.

– Ты как-то странно выглядишь...

– Все нормально. – Она отвернулась к окну. – Так ты мне не ответил, что будешь пить?

Антон попросил кофе. Катя достала из стенного шкафчика банку «Нескафе», с трудом отвинтила крышку – руки дрожали, просыпала половину на пол, уронила ложку и разлила кипяток, плеснув себе на ногу.

– Черт! – в сердцах выкрикнула она.

– Сильно обожглась? – Антон вскочил со своего места и метнулся к Кате. Приблизился вплотную, затаив дыхание, коснулся ее плеча.

– Ерунда. – Она дернулась, как от удара.

Повисла пауза. Разговор явно не клеился. Катя была напряжена до предела. Казалось, дотронься до нее, и она зазвенит, как натянутая струна.