Украденная память

Таня принялась судорожно листать Библию. И снова увидела строки, подчеркнутые зеленым маркером.

«Если я свидетельствую о себе, то мое свидетельство не истинно.

Есть другой, свидетельствующий обо мне, и истинно то свидетельство, которым он свидетельствует обо мне».

Таня похолодела. Прежде она не вдумывалась в смысл этих строк, теперь же догадка ярким всполохом взорвалась в мозгу.

Кому-то очень нужно было, чтобы она забыла. Видимо, она когда-то что-то знала. Что-то очень важное. И за это ее лишили памяти.

И если раньше, буквально вчера, Таня хотела вспомнить, просто чтобы обрести себя, то сейчас речь шла о ее жизни. Она вдруг это остро ощутила.

Валентина Васильевна принесла Библию, значит, она хотела предупредить Таню о том, что все не так просто.

Но куда она подевалась? А Нина? Неужели с ней поступили так же, как когда-то с ней, Таней? Стерли память? Но как? Каким образом это возможно?

Таня вскочила и нервно закружила по комнате. События выстраивались в ровную цепь. Она, Таня, являлась участницей, да что там, главной героиней зловещей пьесы. Плохо написанной, полной белых пятен и неувязок. Это было ясно даже ей, человеку, лишенному связи с внешним миром. Люди, окружавшие ее, играли роли. Причем играли неумело. Пожалуй, лишь доктор Кречетов преуспел на актерском поприще.

Таня метнулась к прикроватной тумбочке и выудила из ящика шариковую ручку. Уселась по-турецки на кровати, открыла Библию на последней, чистой странице. Мелким ровным почерком вывела имена всех действующих лиц: Кречетов, Нина, Сергей, Валентина Васильевна. И все, маленький актерский состав. Или просто мало посвященных? Причем двое выбыли из игры. Почему? Не справились с ролью или имеется другая, более веская и более серьезная причина?

Таня сунула ручку в рот, зажала зубами и поежилась. Как она умудрилась влипнуть в столь скверную историю? Господи! – вдруг пронзила мысль. Ведь никакая она не Таня... У нее наверняка другое имя. Ее наверняка ищут. Родные, друзья.

В коридоре раздались тихие, словно крадущиеся, шаги. Тане стало страшно. Неужели близится развязка пьесы? Трагический финал... И она сейчас умрет, так и не узнав правды?

– Черта с два! – прошептала Таня сухими губами. – Я выдержу этот экзамен!

Она быстро сунула Библию с заложенной в ней ручкой в ящик тумбочки.

Дверь бесшумно отворилась, Таня даже не слышала звона ключей.

Вместе с потоком холодного воздуха в палату ввалился Сергей. Исполнитель роли мужа. А может быть, режиссер? Нет, вряд ли, слишком уж он туп.

На его носу красовались солнечные очки, оранжевая бейсболка с надписью «Чикаго Булз» была надвинута на лоб. Весь этот маскарад совершенно не вязался с классической дубленкой, накинутой поверх строгого делового костюма. В руках он держал поднос с обедом.

– Сереженька! – радостно воскликнула Таня и бросилась ему на шею.

От изумления он чуть не выронил поднос.

– Тихо ты, чума, – с досадой пробормотал Сергей, отстраняясь, – пиджак запачкаешь. А он, между прочим, штуку баксов стоит.

Сергей снял очки, и Таня увидела под его левым глазом огромный синяк. Сам глаз заплыл и теперь представлял собой узкую щелочку.

– Боже! Что с тобой? – на сей раз совершенно искренне ахнула Таня.

– Ударился, – буркнул муж и осторожно стянул бейсболку. Глубокая ссадина, покрытая запекшейся кровью, змеей уползала от рассеченной брови к виску.

– Да как хорошо ударился! Ловко! – восхитилась Таня, не скрывая сарказма.

Но Сергей сарказма не уловил, очевидно, не подозревал о его существовании.

– Ох, блин, башка раскалывается, – пожаловался он. Вылез из дубленки, аккуратно повесил ее на спинку стула.

– На, поешь. – Таня протянула ему тарелку с макаронами по-флотски, а в голове с бешеной скоростью закрутились мысли. Как на экране компьютера мелькают загружаемые файлы.

Необходимо любой ценой выбраться отсюда. Любой ценой...

Надо притупить его бдительность, поняла Таня, глядя на жующего Сергея. Сделать что-то такое, чтобы он переметнулся на ее сторону. Но что? Попытаться соблазнить? От подобной перспективы к горлу подступила тошнота. Нет, это нереально, нужны радикальные меры... Снотворное! – вдруг озарило ее. Надо раздобыть снотворное и в следующий раз подсыпать ему в еду, или в чай, или в компот. Во что – не важно, главное – подсыпать. Вечно голодный Сергей на халяву выпьет даже цианистый калий.

Неожиданно она вспомнила, что первое время ее регулярно пичкали какими-то таблетками. От них она начинала себя странно чувствовать. Ноги становились ватными, веки наливались свинцом. Таня перестала их пить. Заворачивала в салфетку и складывала про запас в тумбочку.

Она разволновалась, сердце забилось с удвоенной силой. Черт возьми, как же она раньше до этого не додумалась?

Не в силах высидеть на месте, Таня вскочила. Подошла к окну. Сергей тем временем спокойно доедал ее обед.

– А как там Валентина Васильевна? – спросила Таня.

– Валентина-то? Так она же... Это... – криво осклабился Сергей, водрузил опустевшие тарелки на поднос, привычно вытер губы ладонью и осекся. Его здоровый глаз, как теннисный шарик, заметался от страха из стороны в сторону.