Украденная субмарина. К-129

С подошедших спасательных судов удалось подать шланги и пополнить запас ВВД — воздуха высокого давления. Работами руководил известный спасатель контр-адмирал Н. Чикер. В это время министр обороны Г. Жуков позвонил комфлота В. Касатонову и сурово предупредил: «Если лодку не поднимете и люди погибнут, будем вас судить».

Наверху разыгрался шторм. Подводники начали мерзнуть: выход в море планировался кратковременный, теплых вещей не взяли.

На пятые сутки в Севастополь прилетел главком Г.К. Горшков, но на сей раз командовать спасением он не рискнул.

Касатонов решил пойти на риск и вырвать лодку из грунта буксирами. Была опасность разорвать или перевернуть маленькую субмарину. Но, к счастью, обошлось. Два эсминца и буксир натянули тросы, одновременно на М-351 начали аварийную продувку балласта. К вечеру 26 августа «малютка» поднялась на поверхность Балаклавской бухты. Все подводники остались живы, никто даже не успел простыть. Командующий флотом приказал первым делом организовать для спасенного экипажа ужин с коньяком.

ВЗРЫВ ОТ МЕЖДУНАРОДНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ - Б-37, С-350

В четверг, 11 января 1962 г. в Полярном, в 8.15, в носовом торпедном отсеке подводной лодки Б-37, стоявшей у пирса первым корпусом, начался пожар. Спустя 10 минут взорвались стеллажные торпеды. Вся носовая часть подводной лодки до рубки была оторвана. В домах поселка Полярный вылетели стекла и погас свет. Обломки подводной лодки разлетелись по округе на 500–800 метров. По воспоминаниям очевидцев, Б-37 некоторое время висела на швартовах, из открытого рубочного люка било пламя и валил густой черный дым. Затем, задрав корму, субмарина ушла под воду. Подлодка С-350, стоявшая рядом, тоже получила повреждения и начала тонуть. Но часть экипажа уцелела. Моряки сумели поднять перископ и начали осматриваться.

Перед взрывом Б-37 готовилась к перешвартовке, шло проворачивание механизмов. Поэтому экипаж погиб почти полностью, за исключением командира Бегебы. Взрывом его сбросило с трапа. Случайно уцелело несколько срочнослужащих, отпущенных в тот день в увольнение в Мурманск. Их миссия была ужасна: им приказали опознать своих сослуживцев, от которых остались обугленные фрагменты тел.

Государственная комиссия по расследованию обстоятельств катастрофы не смогла выяснить причину взрыва боеприпасов.

Председателем государственной комиссии был лично главнокомандующий. Рассказывают, Горшков посетил в госпитале командира Бегебу, и сказал ему единственную фразу:

— Твое место не здесь, а в губе Кислой, вместе с экипажем.

Там находилось кладбище Полярного.

А по другим свидетельствам, Горшков специально приехал в госпиталь, чтобы лично поинтересоваться мнением Бегебы о случившемся. По версии командира, на лодку выдали «просроченное торпедное старье», а все лучшее погрузили на те четыре субмарины, которые отправили защищать Остров Свободы, или братскую Кубу, как тогда было принято говорить. Вторая причина: против обыкновения, флагманский минер приказал наддуть воздушные резервуары торпед до полного давления 200 атмосфер. Обычно на стеллажах торпеды хранятся под половинным давлением. Флаг-минер настаивал, ссылаясь на рост международной напряженности. Бегеба потребовал, чтобы командир бригады записал распоряжение в вахтенный журнал. Запись была сделана, но журнал, как зачастую бывает при катастрофах ВМФ, не нашли. К чести комбрига, он подтвердил свое письменное распоряжение командиру, чем, в сущности, спас Бегебу от тюрьмы. Военный трибунал Северного флота вынес оправдательный приговор, а Военная коллегия Верховного Суда СССР с ним согласилась. Это при том, что судить Бегебу распорядился лично министр обороны маршал Р. Малиновский!

Бегеба утверждает, что перед пожаром он отчетливо слышал хлопок. По его мнению, воздушным давлением разорвало изношенный резервуар старой торпеды. Под торпедными стеллажами хранились патроны регенерации воздуха. Струя кислорода самовоспламенилась от смазки, которой была обильно покрыта торпеда. В пламени пожара детонировали 12 торпед. После это-то случая запретили хранить запас патронов регенерации в торпедном отсеке.

Капитану 2-го ранга Анатолию Бегебе было в то время 35 лет. После оправдательного приговора трибунала ему возвратили партийный билет, но убрали подальше с Северного флота — на Каспий. До самого выхода в отставку Бегеба преподавал тактику в Бакинском высшем военно-морском училище.

Причины катастроф очевидны: навигационная ошибка неопытного командира, объемный пожар под водой, отказ системы вентиляции балластных цистерн, взрыв торпедного боезапаса.