Украденное дитя

Эш резко обернулся: император в кольце стражи стоял у трона и ласково улыбался. Цевет уехал — кто тогда велит всем этим людям разойтись? Кто объяснит императору, что им уже сейчас грозит опасность? Кто выиграет Эшу время на раздумье — понять, что творится со странным заклинанием барона и придумать способ его снять или хотя бы обезвредить?

«Всё вечно приходится делать самому», — подумал Эш и сорвал ненужную маску.

— Ну привет, сволочь ты коронованная, — улыбнулся он, и гости слаженно ахнули (словно репетировали). — Что, мерзавец, сначала заставил меня жениться, а теперь, стоило мне в ящик сыграть, ты мою невесту забрал? Вместе с ребёнком? Доволен собой, а?

Император жестом остановил бросившуюся было к фейри стражу. И, тоже сорвав маску, выдохнул неверяще:

— Эш?

Фейри осклабился.

— А ты думал я стану наблюдать, как ты совращаешь мою жену? Нет, Генри, я восстал из мёртвых. Угадай, зачем?

Император вздрогнул и отступил.

— Но… Эш, ты же… А…

— Все мы носим маски, Генри, — улыбнулся Эш. И подпрыгнул — маски! Вот, что растянуло заклинание! Каждая маска проклята!

— Эш, — взволнованно продолжал император, — я очень рад, что ты…

— Брось маску! — заорал Эш. — Все! Бросьте! Маски! Генри, прикажи им!

За стенами дворца село солнце.

* * *

Огненные фейри пришли с сумерками. Потянуло дымом, из тумана над озером соткались крылатые силуэты.

Досон облегчённо выдохнул:

— Наконец-то!

Рыцари не обратили на него внимания. Они скользнули к Фриде.

— Красивая, — в голосе сказавшего это фейри трещал огонь.

— Игрушка, — вторил другой.

Много, очень много фейри — они всё появлялись на поляне и смотрели на Фриду.

— Король запретил её трогать, — взлетел третий голос.

— Короля здесь нет, — отозвался четвёртый.

Досон, кажется, тоже удивлённый таким количеством гостей с «той стороны», попытался вмешаться:

— Её нельзя трогать!

Фейри в ответ рассмеялись.

— Ты приказываешь нам, человек?

— Но вы обещали!

— Разве? — усмехнулся ближайший к Фриде рыцарь. — Мы не обещали не играть с ней. Попляши для нас, дитя Лесного короля.

Фрида отмахнулась, и дрын в её руках вспыхнул. Вскрикнув, герцогиня выронила его, и он тут же стал золой.

— Интересная, — одобрительно протянул кто-то из рыцарей.

— Сильная.

— Наша королева?

«Что?» — мысленно изумилась Фрида.

— Наша королева не может быть человеком, — сказали сразу несколько рыцарей хором, и к Фриде потянулись когтистые руки.

Кинжалы бросить она не успела — их вырвали, кто-то из фейри обжёгся, но их место заняли другие. Руки, крылья, издевательские улыбки мелькали перед глазами Фриды.

— Наш король задолжал нам развлечение, — трещал костёр. — Спляши для нас, дитя.

Фрида упала на землю и скорчилась там, закрывая живот. Когти рвали ей волосы и одежду, царапали кожу.

Потом её обдало пламенем, и Фрида закричала, выгибаясь от боли. Фейри замерли, наслаждаясь, у озера дрожал бледный Досон — очевидно, это в его план не входило.

— Пляши, — шептали фейри голосом костра.

В дыму Фриде почудился среди деревьев Ричард. Он был бледен, дрожал, и на его лице ясно читался ужас. «Уходи», — одними губами прошептала Фрида и снова упала на землю, трясясь от боли и жара.

Потом всё неожиданно прекратилось. Фрида не сразу это поняла и долго не могла хотя бы поднять голову. В ушах звенело, но потом превратилось в треск костра:

— Ещё одна игрушка.

— Мы помним тебя, человек.

— Ты тоже решил вернуться?

— Давай поиграем, дитя?

Фрида кое-как совладала с дыханием.

— Ричард, уходи!

— О, он не может, — рассмеялся ближайший к Фриде рыцарь. — Он останется с нами — навсегда! Поиграем, Ри-чард?

Фрида зажмурилась и вздрогнула от раздавшегося следом крика. Отчаянно запахло дымом и тут же — свежестью грозы.

— Вы никогда. Больше. Меня. Не тронете, — склонившись над Фридой, громко сказал Ричард. Он светился синим, и его рука на плече герцогини дрожала, но голос был твёрдым. — Никогда!

Фейри отступили. Рыцарь, собиравшийся с Ричардом поиграть, замер — и водой разлился на траву. Фрида ахнула.

А другие рыцари молча смотрели на Ричарда, отступив на десять шагов. Молча и оценивающе. Где-то далеко сверкнула зарница и громыхнул гром.

А из-за деревьев вдруг раздалось скрипуче-напевное:

— К двум сестрам в терем над водой, Биннори, о Биннори,

Приехал рыцарь молодой,

У славных мельниц Биннори…

На поляну вышла, приплясывая, старуха в рыбацкой сети. Она помахивала букетиком незабудок и напевала:

— Колечко старшей подарил, Биннори, о Биннори,

Но больше младшую любил,

У славных мельниц Биннори…

Все фейри, как один, повернулись к ней. Ричард и Фрида тоже. Старуха же, заметив всеобщее внимание, польщённо улыбнулась и приосанилась.

— Ой, да не отвлекайтесь вы на меня, старую! Продолжайте, продолжайте…

— Кейт? — прошептала Фрида.

Старуха ей подмигнула.

— Я только хотела напомнить: этого стервеца лесного кто-нибудь вызвал? А то он все возможности посещений человеческого мира в этом месяце уже исчерпал. Магия, законы, всё такое. Вы его позовите, уж не забудьте.

И, напевая: «Биннори, о Биннори», — исчезла за деревьями.

— Что это было? — выдохнула Фрида.