Украденное дитя

Кто-то из полукровок ахнул. Но толстяк снова хохотнул — с чувством юмора у этого всем довольного человека проблем, похоже, не было.

— П-по жизни, — отозвался он. — Л-ладно, н-новенький, с т-тобой я… ик! Позже п-поговорю. А ща…. К-к-раля? Краля, иде ты?

Обалдевший от такого пренебрежения Эш тоже оглянулся: ну и где та краля, что интереснее его?

Толстяк, шумно отдуваясь, в это время топал к клетке с девушкой-полукровкой. Бедняга сжалась, глядя на тюремщика, как кролик на удава. И крупно дрожала.

До Эша начало доходить, что тут к чему.

— Н-ну, малышка, — пыхтел толстяк. — Я ж тебя п-прошлый раз не об-бидел. У м-меня в-виноград есть. Ты п-поди н-никогда н-не ела? Хочешь?

Несчастная полукровка истово замотала головой.

Толстяк вздохнул и полез за ключами.

— З-зато я хочу.

— Эй, бочонок, тебе же сказали «нет», — повысил голос Эш. — У тебя совесть есть?

Толстяк, не оборачиваясь, отмахнулся.

— С т-тобой я п-позже п-поговорю, новенький. П-привыкай. — И, ловко сунув ключ в замочную скважину, открыл дверь. В клетку он не влез бы при всём желании, но руки у него были длинные и загребущие. Девушка уворачивалась, как могла, но понятно было, что это ненадолго.

«А я ведь не хотел», — грустно подумал Эш, чувствуя, как давит корона, а глаза заволакивает огонь. Ему ещё пришло вдруг в голову, что, может, его отец тоже не сразу стал таким бездушным мерзавцем, каким Эш его запомнил? Может, его тоже каждый раз так ломало, и давила корона?

Тюремщик поймал, наконец, полукровку и рывком вытащил её из клетки.

— Ну п-привет, хорошая м-моя.

В унисон ему вылетела дверь клетки новенького и, прозвенев по полу, замерла как раз у ног удивлённого толстяка.

— Ну привет, — сказал Эш, кое-как держа себя в руках. Будь его воля, здесь уже пылало бы всё. — Ну иди ко мне, краля.

Толстяк даже девчонку выпустил (та тут же забилась обратно в камеру). Соображал он медленно, поэтому успел только отступить на шаг и пробормотать:

— Эй, ты чегой-то?

Эш ласково улыбнулся, приковав к себе взгляд тюремщика.

— Ходил я как-то к папе, а был он Огненным фейри. Так вот, прежде чем подохнуть, папа показал мне, как он играет с людьми…

Полукровки слаженно выдохнули — видать, поняли, что сейчас будет. Кто-то даже попытался вставить:

— Ты с ума сошёл!

— Не надо…

Не обращая внимания, Эш щёлкнул пальцами — огонь полыхнул вокруг тюремщика. Тот взвизгнул от страха.

— Но ты не бойся, человек. Тебе только выгода: говорят, чтобы сбросить лишний вес, надо двигаться, — продолжал Эш. — Ты же хочешь сбросить лишний вес? У тебя его мно-о-ого…

Когда в подземелье спустился граф Цевет сопровождающий герцогиню Виндзор, её опекуна и императора, толстяк, пыхтя, плясал в пламени: огонь жарил его то тут, то там, тюремщик подскакивал и стонал — точно в такт на манер бубна постукивающему прутьями решётки фейри. Теперь и Эш чувствовал себя очень счастливым… ну, почти человеком. Справедливость восстановлена!

Цевет спускался первым, и потому увидел происходящее быстрее императора и Фриды.

— Твою мать! — выдохнул он, замерев на последней ступеньке с открытым ртом.

Эш со вздохом погасил огонь и опустил прутья, а толстяк со стоном растянулся на полу.

— Миледи, вы всё ещё уверены, что вам в вашем состоянии стоит спускаться в подземелья? — говорил император где-то наверху. — Поверьте мне хотя бы раз, я вытащу вашего драгоценного мистера Филча в ценности и сохранности! Осторожно, здесь скользко.

— Ваше Величество, это всего лишь ступеньки, — послышался в ответ недовольный голос Фриды. — Я в состоянии с ними справиться.

— Это очень крутые и скользкие ступеньки, милая леди. Если вы упадёте, это может стоить жизни вашему ребёнку… Боги, тут темно, как в бездне!

— Ваше Величество, может быть, я пойду первой? — вставила Фрида. — В отличие от вас я прекрасно вижу в темноте.

Наконец, император кое-как спустился, принял в свои объятья герцогиню (Эш скрипнул зубами), за ними сбежал по ступенькам взволнованный Ричард.

Подземелье они увидели одновременно. Эша рядом с выжженным кругом на полу, стонущего тюремщика в нём, раскуроченную дверь клетки рядом, полукровок в камерах…

— Какой… деятельный у вас охранник, — проронил император. — Я даже не стану уточнять, он ли сейчас сидит на полу, вместо того, чтобы быть прикованным к стене своей камеры… Между прочим, очень странные у них стены, Цевет, у этих камер… А что это с несчастной девушкой?

Его Величество направился к единственной девочке-полукровке в подземелье. Та зачарованно следила за ним, крепко держась за лохмотья своего платья.

— Граф! — голос Фриды прокатился по подвалу, громко и гулко. Даже Эш вздрогнул и невольно удивился: он и не знал, что его жена так умеет. — Буквально неделю назад вы уверяли меня, что эти камеры подлежат сносу! Что, ради всех богов, это значит?!

— Подлежали, — проворчал Цевет. — А потом понадобились.

— За неделю?

— Простите, миледи, но вся эта братия — ублюдки, воры и убийцы…

— А эта милая девочка — тоже убийца? — наивно поинтересовался Его Величество, садясь рядом с клеткой на корточки и с интересом глядя сквозь прутья. Девочка глядела в ответ — как на ожившую сказку.