Украденное имя<br />(Почему русины стали украинцами)

Директор Института этнографии СССР историк М. Бромлей выгадал подобие терминов „югославский народ“, „чехословацкий народ“ и еще один этнонимический термин „советский народ“. Этот „народ“ должен был образоваться от разных этносов, но общим для него должен был быть, разумеется, русский язык. То есть, как „древнерусская народность“, так и „советский народ“ должен был быть, по сути, синонимом российского народа. Пропагандистский миф о „новой этнической общности советского народа“ стал попыткой идеологически обосновать ассимиляцию прежде всего украинце и белорусов. В целом, термин „древнерусская народность“, по замыслу его авторов, забирал у украинцев и белорусов прошлое, а термин „единый советский народ“ — будущее. В русле этой идеологемы украинцам излагалась история (своя и российская, а точнее — российская с соответственно подобранными и проинтерпретированными примесями своей), выяснялась современность (колониальная зависимость как счастливое „братство“) и очерчивалось будущее (точнее — отсутствие будущего, исчезновение или, бишь, „слияние“ как верховное благо для причудливой „недонации“)»[347].

Опираясь на псевдонаучную теорию древнерусской народности как колыбель трех восточнославянских народов, «кое-кто в Москве и теперь считает Киевскую Русь первым Российским государством, а украинские земли — неотъемлемой частью единой и неделимой империи»[348]. Вообще определенные круги в той же самой Москве до сих пор тоскуют по советской империи. «Та российская „тоска“ за величественной и могущественной империей, та ностальгия за утраченной великодержавностью, то причитание над так называемыми „осколками“ (именно так россияне смотрят на бывшие свои „республики“) мифического своего „тысячелетнего государства“ (ведь Московщину даже с большой натяжкой нельзя было бы назвать сегодня наследницей нашего Киевско-Русского государства), — все это, к сожалению, разворачивается ныне не просто на психологическом уровне. Психологическую определенную некоторую „растерянность“ россиян можно было бы в этом контексте даже как-то по-людски постичь (вспомним, какой травмой для сознания немцев обернулась потеря ими колоний после I Мировой войны и Версаля). Однако в данном случае речь идет о той российской „ностальгии“ за утраченной империей, которая непосредственно проецируется на плоскость кремлевской политической пракстологии и стратегических интенций Кремля»[349]. Ссылаясь на будто бы когда-то единый древнерусский народ, современные сторонники «единой и неделимой» стараются сберечь империю, по рекомендациям А. Солженицына, пусть в пределах ее славянского ядра. Упоминаются здесь слова Ленина: «Черносотенцы и их лакеи называют Россию великой славянской державой вероятно только потому, что в этой великой державе практикуется самое великое угнетение славянских народностей»[350]. Как пишет современный киевский исследователь, «прежде всего следует обратить внимание на живучесть классического имперского мифа о Киевской Руси как эдакой прото-россии, и о едином „(древне)русском“ народе, от которого неблагоприятные исторические обстоятельства откололи украинскую и белорусскую ветви — которые, однако, все время стремились и до сих пор хотят соединиться снова с „общерусским“ деревом — наперекор своим „националистическим“ элитам. В независимой Украине этот миф перестал быть официальным и в значительной мере потерял влиятельность, хотя и не исчез окончательно. В облегченном, утилитарно-пропагандистском виде он бытует еще среди части элит — в разнообразных квази-политологических концепциях на манер „православно-славянского сообщества“, „евразийского пространства“, „интеграции в СНГ“ и т. п.»[351]. Однако, очевидно, с развалом Советского Союза и крахом коммунистической идеологии рано или поздно придет пора отбросить имперский миф о выдуманной древнерусской народности.

Однако этот процесс будет проходить непросто, поскольку в современной российской историографии уже выразительно сформировалась тенденция, согласно которой украинцам и белорусам отказано в присутствии у них этнической самобытности, а, следовательно, и в праве на создание национальных суверенных государств. Яркими выразителями этой тенденции являются московские научные работники С. Самуйлов[352] и А. Дугин[353]. Правда, и украинские ученые не остаются в долгу, свидетельством чего есть основательная монография Василия Кременя и Василия Ткаченко «Украина: путь к себе»[354], в которой доказательно и убедительно развенчиваются украинофобские инсинуации и извращения.

VII. Ненавистный этноним

Предварительно уже говорилось, что политоним «Русь» не требовал никакого дополнительного уточнения. Русь была одна, и все знали, что под этим названием понимать. Ни разу в русских летописях не выступает столь распространенное сейчас исторически некорректное словосочетание Киевская Русь. «Название „Киевская Русь“ является искусственным, выдуманным российскими историками, как антитеза „Московской Руси“»[355].