Украденное имя<br />(Почему русины стали украинцами)

«В XIX ст. название „Малороссия“ растянули на Волынь и Подолье. В российских школьных учебниках по географии вплоть до самой революции территория Малороссии ограничивалась шестью губерниями: Волынью, Подольем, Киевщиной, Черниговщиной, Полтавщиной и Харьковщиной; тогда как Бессарабия, Херсонщина, Екатеринославщина и Таврия представляли „Новороссию“»[591]. Приятель Шевченко, историк и этнограф Николай Маркевич считал Малороссией «те земли, которые заселены и сегодня малороссиянами, то есть народом, который имеет одинаковые обычаи, одинаковые верования и одинаковую одежду, один и тот же быт и, в конце концов, самое главное: одно и то же наречие»[592].

Илья Борщак делает замечание, что название «малоросс» будто приобрело неуважительное значение лишь в конце XIX ст., «а до этого множество настоящих по нынешней терминологии „украинцев“ называли себя „малороссами“»[593]. Но, наверное, И. Борщак весьма преувеличил. Далеко не всем нравился этноним «малоросс». В письме члена Киевской Старой Общины Ал. Лоначевского Г. Драгоманову в 1875 г. проступает в резкой форме отвращение к названию «Малороссия». Лоначевский пишет, что если с ним разговаривают на украинском языке и употребляют термин «Малороссия», то ему кажется, что его ругают. Дальше, защищая название «Украина», он выдвигает целый ряд мотивов: «Если от Мало— и Великороссии отбросить первые половины, то выйдет „единая нераздельная Рассея“. Разве этого Вы хотите? Пора бросить Малороссию, пусть нас зовут так одни обрусители. Название „Украина“ народное, а „Малороссия“ канцелярское. Чтобы узаконить свою несчастливую выдумку, Вы приложили всякие там акты. И что нам за дело до тех актов, той канцелярии. Пусть себе пишут что хотят — люди сроду не станут называть себя малыми, потому что это стыдно! Они хоть немного слышали о прозвании Шевченко своей земли, а о канцелярском и не слышали». И дальше он пишет, что «Украина» — это «название сердца». «Каждому слаже Украина, чем „Малороссия“, и у вас, когда только заговорит сердце „Украина“, и выявится. Даже Гоголь это ощущал: „Знаете ли вы украинскую ночь?“ — говорил он тогда, как сердце его пылало любовью к родной стороне»[594]. С 1832 г. царское правительство стало именовать Правобережье колониальным названием «Южно-Западный край». Однако название «Малороссия» как название отдельной административной единицы тоже, своим напоминанием о прошлом, стало не по душе. В 1835 г., когда графа Гурьева назначили полтавским и черниговским военным губернатором, в приказе по этому поводу пропущено было наименование «малороссийский». Тогда же потомок казацкой старшины, добрый знакомый Шевченко Аркадий Родзянко написал элегический стих: «На уничтожение имени малороссиян. Посвящается памяти вельмож малороссийских»[595].

Но термин Малороссия так понравился царским сатрапам, что с XIX ст. до февральской революции 1917 г. название «Малороссия» было на восточноукраинских землях неофициально обязательным. «В дореволюционной, официальной российской общественно-политической доктрине и на страницах историографии не существовало таких терминов, как „Украина“, „украинский народ“, „украинский язык“ (даже в географическом понятии не было Украины!). Вместо этого употреблялись такие термины, как „юг России“, „Малороссия“, „малоросс“ и т. п., что a priori противоречило существованию украинского народа как отдельной сборной культурно-исторически-национальной индивидуальности на собственной, испокон века заселенной территории, не говоря уже о политически-государственных аспирациях»[596]. Выдающийся английский историк Дейвис Норман, характеризуя отношение западных авторов к судьбе украинцев во Второй мировой войне и их понимание украинского этнонима, пишет так: «Украинцы также не подвергались классификации. Хотя из всех европейских народов, они, наверно, имели, в абсолютных цифрах, больше всего жертв среди гражданского населения, их главной политической целью было освободиться из-под советского и российского гнета. Лучше всего, что можно было совершить с такой несчастной нацией, — изображать, будто ее не существует, и принять давнюю царскую выдумку, что украинцы — это „малороссияне“. На самом деле украинцы ни малые, ни россияне»[597].