Украденное имя<br />(Почему русины стали украинцами)

Московские правящие круги вели постоянную борьбу с их употреблением. Царская цензура имела распоряжение исключать из печати такие слова, как «москаль», «Украина», «украинский», «Сечь», «Запорожье»[620]. Борьба достигла апогея в сталинские времена, когда за слова «Московщина» или «москаль» люди платили жизнями как буржуазные националисты. Почему в России так панически боялись и боятся украинского извечного наименования «москаль»? Почему в этом слове они усматривают страшную неприязнь? Чтобы ответить на этот вопрос, надо присмотреться к тому, какую эмоциональную нагрузку оно несет. Собственно, название «москаль» никогда (за очень редкими исключениями) не уживается нейтрально, как это функционально подобает термину, то есть без эмоционального наслоения. В термине «москаль» всегда ощущалась враждебность, отвращение, пренебрежение, превосходство, ненависть к определяемому. И странного здесь нет ничего, потому что в этом уже виновно не самое слово, а те исторические отношения, которые сложились между украинцами и москалями.

Подобную эмоциональную окраску имеет также и такой термин, как «турок». И хоть уже больше двух веков украинцы с турками не воюют, даже не сталкиваются, но отголосок казацкого времени остался по сей день. Назвать кого-то турком — означает обругать, обидеть, осмеять, принизить.

В письменной форме вместо названия «москаль» официально заведен термин «россиянин». Характерно, что ни полякам, ни белорусам, ни тем более украинцам не удалось навязать название «русские», что, кстати, имело место среди осведомленных в этих делах западноевропейских народов. Видно, этническое воображение этих трех соседних с Московщиною народов никак не могло смириться, чтобы столь знакомые им названия «Русь» и «русские» перенести на московитов. Первыми поляки, как сторона наименее заинтересованная, пошли на компромисс и стали употреблять от греческого «Россия» слово «россиянин». «В давность писали Правда Русская; лишь Польша прозвала нас Россией, россиянами, российскими, по правописанию латинскому, а мы переняли это, перенесли в кириллицу свою и пишем русский!»[621]. Наследуя их, рады не рады, этот греческий выкрутас, главным образом из-за цензурных соображений, стали употреблять украинские и белорусские авторы.

Среди простого народа ни в Украине, ни в Белоруссии он до 20-х годов прошлого столетия, то есть до времени, пока в этот вопрос резко не вмешались административные органы, не нашел применения. Да и в дальнейшем в живом, разговорном языке производит впечатление искусственного, чисто книжного вкрапления.

Как знаем, украинским школьникам при рассмотрении поэмы Т. Шевченко «Катерина» к известным строкам: «москалі — чужі люди, роблять лихо з вами» — подавалось смехотворное объяснение, суть которого в том, что словом «москаль» украинцы называют солдат. Строка «пойдет в свою Московщину» надо понимать: пойдет в казарму. «Во всех изданиях произведений Шевченко под российской коммунистической оккупацией к слову „москаль“ в поэме „Екатерина“ добавляются пояснения: „москали — царские солдаты, Московщина — царская Россия“» (Т. Шевченко. Полное собрание сочинений в шести томах, том I, стр. 604, Киев, 1949). Но это не согласуется с текстом поэмы, как мы видели выше, потому что «москали» — это «чужие люди», а не «царские солдаты»[622]. Переместить термин «москаль» из этнической сферы в обиходно-социальную стремятся и до сих пор. Например, твердят, что слово «москаль» является синонимом слова «госслужащий»[623]. Такие утверждения игнорируют практику употребления этого этнонимического термина украинской классической литературой, которая выросла на народной языковой основе. Интересно, что, например, Ленин употреблял термин москаль отнюдь не в понимании воинов (солдат). Выступая на XIII съезде РКП(б), он настаивал на признании самостоятельности Финляндии, потому что иначе скажут, «что москали, шовинисты, великорусы хотят удушить финнов»[624]. Подобным образом он высказался относительно Польши: «рабочих там берут на испуг тем, что москали, великороссы, которые всегда поляков давили, хотят внести в Польшу свой великорусский шовинизм, прикрытый названием коммунизма»[625]. Кстати, московским периодом российской истории XV–XVII ст. называл «согласно историографической традиции XIX — начала XX ст.» сам Ленин[626].

В конце концов, Т. Шевченко в знаменитой «Седнівській передмові» ясно и недвусмысленно растолковал, что он сам и вся тогдашняя украинская интеллигенция понимает под словом москаль. «Большая тоска охватила мою душу. Слышу, а иногда и читаю: поляки печатают, чехи, сербы, болгары, черногоры, москали — все печатают, а у нас ничегошеньки, будто у всех заело… Они кричат, почему мы по-московски не пишем? А почему москали сами ничего не пишут по-своему, а только переводят, да и то черт знает как… Кричат о братстве, а грызутся, будто бешеные собаки. Кричат о единой славянской литературе, а не хотят и заглянуть, что делается у славян!