Украденное имя(Почему русины стали украинцами)

Анализ огромного количества источников дал М. Грушевскому основание утверждать, что подольская и, в частности барская, окраинная шляхта в XVI ст. именовалась в официальных материалах «русинами»[665].

В работе «Хмельнитчина 1648–1649 в современных стихах», опровергая тезис польских историков (добавим и российских) о якобы исключительно социальном, а не национальном характере Хмельнитчины, И. Франко рассматривает тогдашние польские стихи, из которых единодушно вытекает, «что сие было восстание русского люда. Русь поднялась против поляков, Русь хочет выгнать ляхов за свои границы»[666]. В стихах говорится: «Nigdy sie Mazur z Rusinem nie zgodzi» (никогда поляк не согласится с русином)[667].

Классик старопольской литературы Б. Зиморович (1597–1677) в цикле стихов «Sielanki nowe ruski» так изображает польско-русский национальный антагонизм:

Gdym go prosił, zęby mi jak swemu folgował,
Rzekł na to, zesty Rusin, kotiuho, niedoszły,
Bo miesem lackim ruski kości twe obrosły[668]

.

В народной думе «Поход на Молдавию» национальность гетмана Богдана Хмельницкого четко определяется — «русин»:

Ей Іване Потоцький, королю польський.
Ти ж бо то на славній Україні п'єш, гуляєш,
А об моїй ти пригоді нічого не знаєш,
Що ж то ваш гетьман Хмельницький Русин,
Всю мою землю волоську обрушив[669]

.

В «Летописи Самовидца» встречаем жалобу на польские притеснения до 1648 г., когда всем было хорошо за исключением «аніжелі найліпшому християнинові русинові». В другом месте: «По смерти же князя Олелковича, в року 1340 корол полский Казимір Первий, княженіє Кієвскоє на воєводство премінил, і всю Малую Россію на повіти розділил, із русинів постановил воєводи, каштеляни, старости, судій и прочіи урядники»[670].

Если проследить историческое развитие терминологии, то упадок старой этнонимики, в частности термин «русин», начал Андрусевский договор. По позорному Андрусевскому договору о низменности Украины, заключенному между Польшей и Московщиною в 1667 году, Москва получила Левобережье и «временно» на два года город Киев, а Польша — остальные украинские земли, за исключением Закарпатья, которое принадлежало тогда Венгрии. Запорожская Сечь подпадала под общую протекцию Польши и Москвы.

Тайный заговор за спиной украинского народа двух империалистических хищников — одного с Востока, второго из Запада — разодрал пополам живое тело Украины. На Юге нависала над Украиной еще третья, не менее агрессивная, сила — мусульманская Турция и ее сателлит Крымское ханство. С 1672 г. Подолье находилось во власти турок, которые нацеливались на Львов и Киев. Так Украина попала в смертельные геополитические «клещи». Кстати, этот же беспощадный механизм геополитических «клещей» зловеще проявил себя при разделах Польши, а в новейшие времена при разгромах Германии в двух мировых войнах. Украинское казацкое государство при тогдашнем соотношении милитарных сил устоять против геополитических «клещей» не имела шансов. В конце концов, против общей коалиции таких могущественных тогдашних империалистических государств, как Московия, Польша и Турция с их грозным военным потенциалом, не имело шансов выстоять никакое государство Европы.

Андрусевский договор дал начало ужасному периоду в истории Украины — «большой руине», когда народ терпел беспрерывное бремя внешнего давления и внутренних распрей. «Руина» закончилась несчастливой для украинцев Полтавской битвой (1709 г.), после которой московского войска гарнизоны окончательно засели по городам Левобережья.

Именно тогда (1721 г.) произошла смена названия Московского царства на Российскую империю. Так появилась этнонимическая неопределенность: повседневное смешение, а не только под гусиным пером в церковных канцеляриях, таких терминов, как Русь-Россия, русин-русский, что привело к угрожающей национальной идентичности смуте. Не менее опасным был насаждаемый Москвой ассимиляторский термин «малоросс». «Старший брат» вместо «русина» стал нас называть то «малороссом», то «южнорус — сом», то «черкасом» или «черкащанином», а то и просто «хохлом»[671]. Заменой угрожающему этнониму «русин» на Левобережье определенное время служил термин «казак», который скорее означал сословную принадлежность. «Казачество, которое никогда не переставало быть лишь общественным слоем, становилось представителем целого народа, а следствием этого: народ казацкий, народ казако-русский, и замена понятий казачества и украинско-русского народа — это вещь широко распространенная во второй половине XVII и XVIII веках»[672]. Отголоском этих событий являются такие слова в национальном гимне: