Украденное лицо

– Она меня возненавидит.

– Не возненавидит. Это я обещаю. – Словно в этом Луиза тоже может ее заверить.

– А вам-то откуда знать?

– Потому что, – наконец произносит Луиза, – она трахалась с Хэлом!

И вот тут Корделия все-таки наконец-то поднимает глаза и замечает стоящих позади них Рекса и Хэла.

Рекс даже не удосуживается сначала спросить, так ли это.

Он резко ударяет Хэла.

Они сцепляются, как дерущиеся псы.

Катаются по ковру. Бьют друг друга лицами о стены. Хэл ударяет Рекса кулаком по зубам. Рекс бьет Хэла в живот. Они вцепляются друг в друга. Рекс впивается пальцами Хэлу в загривок. Хэл хватает его за волосы. Рекс колотит Хэла головой об пол.

Нужны Гевин и Беовульф (опомнись, Генри, на празднике отца!), чтобы оторвать их друг от друга.

Когда их разнимают, Хэл смеется.

– А еще говорят, – с присвистом хрипит он, – что мужчины больше не мужчины.

Луиза смотрит, как Рекс уходит.

Ей так хочется броситься за ним. На какую-то секунду ей кажется, что она решится.

Но в ее объятиях снова плачет Корделия, она сморкается в юбку Луизы, а на самом деле в юбку Лавинии, она размазывает макияж по ее красному шелковому платью, а на самом деле по платью Лавинии. Единственное, что остается Луизе – это отвезти ее домой на такси, которое обойдется в тридцать из трехсот восьмидесяти оставшихся у Луизы долларов, и шептать «все нормально, все хорошо», потом втащить Корделию по лестнице, снять с нее одежду, одеть ей через голову одну из накрахмаленных ночных рубашек Лавинии и уложить в постель.

– Ненавижу их, – шепчет Корделия. – Всех их ненавижу.

– Знаю.

– Они все дряни.

– Знаю.

– И ее ненавижу!

– Знаю, – шепчет Луиза.

– Как же я ее ненавижу! – икает Корделия. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Рексу надо было дать ей прыгнуть.

У Луизы перехватывает дыхание.

– Не говори так.

– А почему? Это же правда, верно?

– Не знаю. – Сердце у Луизы бешено колотится. – Нет! Конечно, нет!

– Что она еще делала, как врала всем, кто хоть когда-то ее любил?

У Луизы нет для нее ответа.

Они вместе лежат на кровати Лавинии, и Корделия жалобно рыдает, потом она сворачивается калачиком, и Луизе ничего не остается делать, как покрепче обнять ее, так крепко, что ее трясет, когда трясет Корделию, и она вздрагивает, когда Корделия плачет.

Они лежат, пока Корделия не засыпает в объятиях Луизы.

Луиза заходит в комнату Корделии. В полной тишине садится за стол. Пишет Рексу – вечером она отправила ему огромное количество сообщений – со словами, что она все объяснит, умоляя его дать ей все объяснить, умоляя его дать ей исправить все, что она облажала в процессе исправления ситуации.

Он поставил «Прочитано» на каждом сообщении. И не ответил.

Прошу тебя.

Теперь Луиза становится прилипчивой. Она сама себе противна.

Она подключает свой телефон к заряднику на столе Корделии. Какое-то время рассматривает фотографии, книги Корделии: Юлиана Норвичская, Томас Мертон, Тейяр де Шарден, Джон Генри Ньюмен, Блаженный Августин. Потом долго глядит в темноту.

Ложится спать.

В час ночи у нее пищит телефон.

На лежащем на прикроватном столике аппарате она видит мигающее имя «Рекс».

Я скучаю.

Мы можем поговорить?

Слава богу, думает Луиза. Слава богу.

Она чувствует во рту вкус облегчения, ей так легко, когда она хватает телефон, что она начинает громко смеяться и принимается печатать «да, конечно, можешь мне позвонить прямо сейчас, мне все равно, который час, можем говорить столько, сколько нужно», хотя ее телефон совсем рядом, он заряжается на столе у Корделии.

Прости меня, пишет Рекс Лавинии.

Мне совестно, что я все еще тебя люблю.

Глава 9

В соседней комнате похрапывает Корделия.

Луиза больше не в силах что-то чувствовать.

Лавиния ставит на сообщениях Рекса «Прочитано», чтобы он знал, что она их читает. Но не отвечает ему.

Теперь он точно узнает, что чувствует Луиза.

Наступает Рождество.

Луиза выходит прогуляться. Она выкуривает пять или шесть сигарет, хоть и не курила с тех пор, как начала заниматься фитнесом по режиму Лавинии (единственная положительная сторона в отсутствии Лавинии, думает она, это то, что бедра у нее больше так сильно не болят).

Рекс продолжает слать Лавинии сообщения.

Прошу тебя.

Просто поговори со мной.

Прости меня.

Я хуже всех.

Я это знаю.

И знаю, какой я эгоист.

Лавиния размещает в паблике «Инстаграма» фотографию Скалистых гор, чтобы сделать ему еще больнее.

Не могу заснуть, пишет Лавиния. Мир вокруг слишком прекрасен, чтобы выдержать это.

Рекс Элиот ставит лайк.

* * *