Украденное счастье

Под сапогами хрустели осколки стекла, шуршали изодранные в лоскуты платья. Джек угрюмо и как-то виновато смотрел на опрокинутый набок секретер, в котором он хранил часть своих денег. Вчера он не удосужился проверить, не позаимствовала ли беглянка золото из шкатулки. Джек присел, намереваясь это всё же выяснить. И тогда его сосредоточившийся взгляд заметил исписанный кружевным женским почерком лист бумаги. Джек нахмурился в задумчивости. Он узнал почерк Элизы. Записка предназначалась ему. Первым же его порывом было сжечь письмо предательницы. Но, к счастью или несчастью для Джека, огня в камине не было. И Джек расправил скомканную судорожной хваткой бумагу. Он пробежал взглядом по изящным строчкам письма, пытаясь осознать смысл обращённых к нему слов, и не зная, должен ли он верить написанному.

«Джек! Любимый! Я не хотела покидать тебя. Но обстоятельства вынуждают меня поступить подобным образом. И я уезжаю против своей воли. Моё сердце разрывается от боли разлуки с тобой. Но меня утешает мысль, что у меня останется хотя бы одна вещь на память о тебе. Кольцо я верну той, кому оно когда-то принадлежало, чтобы, упаси бог, ты не подумал, будто я хочу его присвоить. Я буду молиться, чтобы однажды ты смог убедиться в этом. Навсегда твоя. Элиза».

Джек перечитывал, едва веря и пытаясь понять. Может ли быть неправдой то, что он вообразил себе вчера? Но какие ещё, к чёрту, могут быть обстоятельства?!

Хотя, разве не он сам оставался глух к просьбам Элизы?! И слишком медлил. Кое-кто оказался решительней и быстрей его. Или это не побег, а похищение? Новые измышления не сделали Джека веселее или спокойнее. Ему до боли в печёнках хотелось знать правду. Оставаться здесь он уже не собирался, а напасть на след двух сбежавших ему уже не представлялось таким уж сложным.

Джек не боялся попасть в ловушку, он и так уже чувствовал себя обманутым. Но ведь нужно же верить хоть чему-то! Джек всё ещё доверял своему Рейвену. И этого было достаточно. Сборы в дорогу не заняли много времени. Джек достал деньги из секретера и тайника под половицей, зарядил пистолет, привесил к поясу ножны с кинжалом и шпагой. Не оглядываясь, вышел из комнаты, сбежал по лестнице.

Присутствовавшие в зале мужчины удержали своего атамана у двери едва ли не силой. Джек недовольно дёрнул плечом, стряхивая руку Симона, и едва не послал к чёрту даже его. Но приходилось признать, что объясниться Джек всё же должен.

– Я уезжаю, – сказал атаман, не глядя ни на кого. – Возвращаться не собираюсь, даже если буду жив. Если никто не возразит, оставайся за главного ты, Симон.

– Едешь за ними? – тихо спросили его.

Джек скривил губы, ущипнул себя за ус, промолчал. Но молчание тоже было ответом. Джек с жадностью вдохнул морозный воздух, чуть постоял, глядя на небо, и решительно зашагал к конюшне. Рейвен чуть всхрапнул при его появлении и тут же снова уткнулся мордой в кормушку.

Молодой мужчина благоразумно и терпеливо ждал, пока конь насытится, похлопывал его по шее, чистя скребницей и потихоньку седлая. Рейвен покосился на хозяина и снова фыркнул, тряся головой. Прихватив запас овса, Джек вывел жеребца из стойла.

Конь слегка упирался, недовольный тем, что его оторвали от кормушки, в которой всё еще оставался клочок сена. Рейвена, конечно, утешило бы то, что у мучимого похмельем Джека от голода сводит желудок, но предпочёл бы ещё немного спокойно побыть в стойле. Жан бросился едва ли не под копыта Рейвена, но к удивлению Джека просил прощения не для себя. Жан просил и умолял Джека простить мадам Элизу. Тот лишь чуть повёл головой. Он и сам бы хотел верить в невиновность девушки.

Жан был не единственным, кто вышел проводить своего атамана. Симон, Пьер, Морис, Ришар и Серж стояли молча, хмурые и серьёзные. И Джек, пытаясь не смотреть в глаза тех, кого всё же считал своими друзьями, был благодарен им за молчание. Никто не пытался сочувствовать или напутствовать и тем более что-то советовать. Но Симон на правах старшего счёл необходимым высказаться.

– Ты только не суди сгоряча. Разберись во всём для начала. А надумаешь вернуться – будем рады. Хоть знаешь, куда ехать?

Ещё вчера Джек не знал ответа на этот вопрос, но готов был бежать посреди ночи, сломя голову, хоть к чёрту на рога, даже не зная зачем. Но сегодня неожиданным образом два желания стали одним, две дороги сплелись в одну.

– Еду домой. К матери. Надеюсь найти причину остаться там, – признался он еле слышно.

– Так в добрый путь, – благословил Симон.

Джек тронул поводья. Он жалел, что не сбежал, не прощаясь ни с кем. Это могло бы показаться нечестным, но нашлись бы те, кто понял его. Что ж, теперь он будет спокоен, что никто не подумает о нём дурно, и его совесть будет чиста перед этими людьми.

Атаман подхлестнул жеребца. Рейвен довольно охотно рванул вперёд. Джек с диким восторгом встретил ударивший в лицо ветер. Мыслей не было. Но это удивительным образом помогало не сойти с ума. Джеку даже было всё равно, куда мчит его Рейвен.

Его почти не удивило, что они оказались у «Пегого пони». Джек усмехнулся и потрепал жеребца по шее.