Украденное сердце (СИ)

Марибор неподвижно смотрел из-под прикрытых век, борясь с накатывающей дремотой, но уже ясно и осмысленно, а ещё изучающе и вдумчиво, будто насквозь видел её — совсем как Наволод. А потом в его взгляде что-то изменилось, мелькнула злая догадка и на долю короткого мига — растерянность, губы его плотно сжались, твёрдо дёрнулись желваки на скулах, но подозрение с примесью ревности и огорчения тут же исчезло. Появилось спокойствие, но пальцы его больше не гладили нежно её руку, закостенели, выказывая внутреннее колебание.

Зариславе сделалось не по себе, а в сердце начал закрадываться жгучий стыд, схлынули все чувства, будто она вынырнула из неги тёплой реки на мёрзлый берег. Невольно отвела глаза и поторопилась высвободить руку, приложив немалое усилие.

"Зачем терзать себя, коли ждёт её другая дорога…" — от этого понимания сделалось больно.

Пока она ходила за отваром, Марибор подтянулся на подушке, принимая сидячее положение. Зарислава, оставаясь немой, протянула ему снадобье. Видно, пересилив себя, Марибор принял остывшее снадобье. Не отрывая от неё напряжённого взгляда, выпил до последней капли. Теперь и не оставалось сомнений, что княжич всё понял, но заговаривать о том не спешил. Да и, по-видимому, не собирался. Уже завтра он поднимется с постели, ведь рана его больше не потревожит. Зарислава же под его пытливым взглядом старалась всем своим видом держаться достойно, расправив плечи, подняв подбородок. Осталось только дождаться Наволода и с достоинством, с чувством выполненного долга уйти. Однако же сердце словно раскалёнными кузничными щипцами сжали.

— Я принесу Богам жертву за то, что они убереги тебя от гибели, — вдруг произнёс Марибор, прерывая тишину.

Вопреки всем ожиданиям, он взял её руку, сжал обручье и поднял немного вверх, прижался сухими губами к запястью. Кровь горячей рудой ударила девице в голову, и всё закружилось — никто никогда не касался её так откровенно, нежно. Такой простой жест заставил Зариславу разомлеть в одночасье. Марибор с шумом вобрал в себя воздух, вдыхая запах её кожи. Дрожь пробежалась между лопаток к шее, Зарислава раскрыла губы, чувствуя тянущую истому внутри себя, старалась держаться так же холодно и неприступно, но, видно, плохо у неё получалось. Марибор подтянул её ближе к себе, покрывая ладонь поцелуями, сказал приглушённо:

— Это я виновен во всём… Если меня не осудят на казнь, ты пойдёшь со мной?

Зарислава, чувствуя его ласковые губы на своей коже, плохо соображала, о чём он говорит, но услышав слово «казнь», похолодела, беспомощно хлопнув ресницами, сбрасывая тягучее наваждение. Она ведь и забыла о том, что могло ждать Марибора, но с горечью припомнила, что и сама потеряла свою честь.

— Я… — начала, было, Зарислава, опомнившись, чувствуя, как загораются стыдливо её щёки, а внутри разверзается пропасть.

Марибор отстранился немного, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Ты же обещала мне себя, помнишь? — спросил он, прожигая её потемневшим взглядом, от которого, вопреки всему, сковало дыхание.

Конечно, она помнит, разве забудешь…

Мысли лихорадочно заметались: Марибор не знает, что с ней случилось по пути в Волдар, и язык не поворачивался о том рассказать. Особенно — кто… Зарислава прикусила губы. К тому же Наволод настоял, что лучше ей стать жрицей, чтобы не вредить.

Марибор утешительно погладил её плечи, сжал лопатки и, коснувшись губами виска, выдохнул на ухо:

— Я всё понял сразу… Ты пахнешь по-другому… Не так, как раньше…

Ощущая его опаляющее дыхание, Зарислава задрожала, а руки и ноги сделались как тряпичные.

— И я хочу… чтобы ты… пахла только мной… — сказав это, Марибор надолго завладел её губами, прильнув в сладостном и тягучем, как мёд, поцелуе, от чего по коже пробежала дрожь, а внутри разлилось теплом возбуждение. Зарислава задохнулась, полностью подчиняясь воле Марибора. Он, целуя её, сбивчиво дышал ей в губы, давая лишь малые передышки, и прерывисто говорил.

— …моя… ты стала моей душой… и проникла в кровь. Если ты не захочешь идти со мной, то заберу силой. Зарислава… — выдохнул Марибор. — Ты разбудила во мне такую страсть, что, видя тебя, едва дышу… До недавнего времени был уверен, что со мной никогда не случится чего-то подобного, я никому не верил. Теперь же внятно чувствую жизнь, когда нахожусь рядом с тобой. Ты, златовласая дева из чужих земель, наделённая даром, оживила меня и теперь исцелила моё сердце. Воистину, до сих пор не верю, что Боги надо мной смилостивились…