Украденные сны

– Поверь мне, доказательств более чем достаточно. То, что она твоя сросшаяся сестра и вам в подростковом возрасте провели операцию по разъединению, то об этом есть соответствующая запись в НИИ педиатрии. Мы её нашли, и есть выписка по этому поводу. Плюс, об этом свидетельствует наличие огромного послеоперационного рубца на твоём левом бедре. Мы его видели сегодня в бассейне и тем более в парилке. Я не сомневаюсь, что аналогичный рубец, но уже с правой стороны есть у Даши. Я прав? Достаточно доказательств или ещё добавить?

Маша хотела, возразить, но поняв, что это бесполезно, стала озираться по сторонам, наверное задумывая бежать.

Парис, который всё это время внимательно наблюдал за ней, сказал:

– Даже не думай об этом, бесполезно. Ты совершила такое тяжкое преступление, что от него никуда не убежишь. Тебя даже из под земли достанут, если не полиция, то сам господь Бог найдёт и покарает.

– Не надо так строго обо мне судить. Дашка сама согласилась разъединиться в ущерб себе. Это был её личный выбор.

– И потому ты решила её отравить?

– А зачем ей такая жизнь? Вы же видели, как она существует. В дерьме и говне. Сама мучается мало, ещё и окружающим жить не даёт. Рано или поздно она бы сама покончила с собой.

– И потому ты решила ей помочь? Сестрица сердобольная.

– Да! Считайте это актом гуманизма.

– Коварный и хищный ты зверь. Вот ты кто Маша Кислякова.

Зазвенел телефон Лины и на звонок подошли двое в форме полицейских.

– Кто из вас Мария Кислякова?

– Я, – тихо ответила девушка.

– Вы задержаны, до выяснения обстоятельств.

– Удалось спасти Дарью Кислякову? – спросил с тревогой Парис.

– Нет. Коллеги нашли её мёртвой.

Когда полицейские увели Машу, Парис достал диктофон и прослушал записанное.

– Парис! Ты всё таки нарушил закон и тайно записал разговор.

– Я записал её признание.

– Но оно добыто незаконно и суд его не учтёт.

– Она повторит это признание во время официального допроса.

– Ты в этом так уверен? Адвокат может её уговорить не делать этого.

– Не страшно, доказательств более чем достаточно для обвинительного приговора. И вообще: мы своё дело сделали, а остальное не наша забота.

– Слушай Парис! На что она надеялась так жестоко отравляя родную сестру? Ведь это бы выявилось на вскрытии.

– Не думаю. В провинциальном Всеволожске судебный медик не додумался бы сделать соответствующий анализ, а чтобы дело не стало висяком, смерть бы списали на ущербность погибшей.

– Стало быть преступление раскрылось исключительно благодаря нам?

– Да, моя лисичка. Кропотливая работа нашего тандема не позволила преступнику уйти от наказания, и пусть твой Виктор Степанович впишет это в свой актив.

– В наш актив.

– Согласен. В таком случае самое время вернуться из детективного жанра в бурный любовный роман.

– А наша «ля амур» ни на минуту не прерывался.

Вдруг Лина вспомнила что то и вскочила с места.

– Какое сегодня число? Двенадцатое?

– Да, а что? До Нового года ещё уйма времени.

– Причём тут Новый год? У нас же билеты на сегодняшнюю «Кармен» в Мариинском театре.

– Билеты? Когда ты их купила?

– В день нашего приезда из Сочи. Быстро поехали в Мариинку!

Спустя через час они уже сидели в партере, в предвкушении оперного представления.

– Молодец лисичка! Славно придумала. Я обожаю Кармен.

– Даже нормально одеться не смогли. Так спешили.

Тем временем появились оркестранты, которые затем погрузились в темноту оркестровой ямы.

– Незачем наряжаться. Вон музыканты во фраках сидят. А что толку? Всё равно их в темноте не видно.

– Шутить изволите, доктор?

– Это не шутки. Я мечтал стать певцом или виолончелистом. Обожаю виолончель. Но не получилось. Слуха не хватило.

– Не горюй. Ты как судебный медик меня больше устраиваешь.

– А чем был бы я плох, если под окном твоим играл на виолончели серенады?

– Не надо. Я не выношу шума и предпочитаю, чтобы мне серенады тихо нашёптывали на ушко.

Тем временем зазвучали фанфары оперной увертюры и представление началось.

В антракте Парис и Лина случайно встретили Эвелину Карповну.

– Как я рада вас видеть, мои дорогие! – воскликнула мать Агнессы, – особенно вас Лина. Это вы мне внушили надежду, что всё закончится благополучно.

– Спасибо вам за добрые слова! Как себя чувствует Агнесса? Надеюсь позабыла все ужасы?

– Вы знаете, нет. Она до сих пор сильно переживает и никак не может забыть случившееся. По ночам ей снятся кошмары и она с плачем вскакивает. Ничто не помогает, ни успокоительные, ни психологи, ни всякого рода дорогие игрушки. Она часто плачет и говорит, что хочет свою воспитательницу Марию Васильевну.

– Бедненькая! Она наверное не знает, что воспитательницы больше нет.

– Конечно не знает. Мы тщательно скрываем, ибо это её окончательно добьёт. Но о посещении другого детсада и слышать не хочет. Только Марию Васильевну. Просто не знаем как поступить?

– Эльвира Карповна! Если вы не против мы с Парисом навестим Агнессу. Парис ты не возражаешь?

– Абсолютно. Надо восстановить душевный покой девочки.

– Это было бы просто великолепно. Мы будем очень рады. Приходите хоть завтра. Вот наш адрес.

– Отлично. Тогда до завтра.