Украденные воспоминания

— Ах ты сука! — заорал Хейз. — Я тут жду Джона, а ты…

Айзек подскочил к сидящей в кресле Наташе и замахнулся пистолетом. Она отшатнулась, зажмурилась, ожидая удара. И тут же прогремел выстрел.

Открыв глаза, Наташа увидела удивленное лицо Хейза. Пистолет из его руки упал на пол, кисть руки была прострелена.

— Не надо было оскорблять эту леди, — все так же спокойно сказал Хендерсен, — и уж тем более замахиваться на нее. Еще одно грубое слово или движение — и вторая пуля пойдет тебе в лоб.

Наташа растерялась, не понимая, кто стрелял. А Питер держал перед собой трость как карабин. Видя ее изумление, тот объяснил:

— Антикварная вещь, наследство от дедушки. Когда-то принадлежала Герингу.

— Однозарядная игрушка… — прошептал, морщась от боли, Айзек.

— А ты проверь, — посоветовал Хендерсен.

Затем, словно позабыв о своей хромоте, мгновенно приблизился и дважды стремительно ударил Хейза тростью — по предплечью и по голове.

— А-а! — закричал Айзек. — Я безоружен. Я не собирался никого убивать…

— Так и я не собираюсь. Просто мне хочется развеселить даму, а то ей взгрустнулось немного.

И Питер еще раз ударил Хейза тростью по голове.

Теперь бывший начальник службы безопасности фонда рухнул на мраморный пол. Кожа в верхней части лба у него оказалась рассеченной, кровь сочилась достаточно обильно.

— Прекратите! — взвыл он, прикрывая голову здоровой рукой. — Сейчас все выяснится, и мы договоримся.

Хендерсен подошел к креслу, в котором сидела Наташа, наклонился и поцеловал ее в висок. Потом поднял с пола пистолет Хейза.

— Все, все, все… — начал повторять Хейз, пытаясь подняться на ноги и стеная. — Я истекаю кровью… у меня прострелена рука… Вызовите врача!

— Когда ты душил Таню, она просила тебя пощадить ее! — не выдержала Наташа.

— Вызовите врача, полицию, кого угодно, только не дайте мне умереть… — умолял, едва не плача, Айзек. — Пожалуйста, окажите мне первую помощь.

Хендерсен посмотрел на него и обратился к Наташе:

— Принеси бинты, а то эта мразь все тут кровью перемажет.

Наташе очень не хотелось делать что-либо для убийцы, но возражать она не стала и направилась в туалетную комнату своей спальни, где имелась аптечка. Через минуту вернулась. Хейз по-прежнему оставался на полу, стоял на коленях, вцепившись здоровой рукой в запястье простреленной, и раскачивался, стараясь, видимо, заглушить боль.

Она подошла и, опустившись рядом, начала бинтовать.

— А-а-а… — ныл Айзек. — Зачем же сразу стрелять? Мы бы договорились, там денег на всех хватит, даже на вашего подполковника…

Наташе показалось вдруг, что Хейз переигрывает. Слушать его было противно, но самым неприятным было сознавать, что она сейчас оказывает помощь убийце.

— Там миллиардов двадцать по меньшей мере. Даже Джон не стал бы спорить… Кстати, это не он? Машина подъехала.

Хейз прислушался, и Наташа обернулась к балкону. В тот же момент Айзек схватил ее за плечи и швырнул на майора Хендерсена, мгновенно вскочил и бросился к балконной двери, проскочил в нее, и его силуэт исчез за перилами.

Питер, не опираясь на трость и прихрамывая, поспешил на балкон.

— К сожалению, трость и в самом деле однозарядная, — вздохнул он, стоя на балконе и всматриваясь в темноту. — Кстати, когда я парковал машину, других там не было. Вероятно, этот человек спрятал где-то свой автомобиль. А мы даже не знаем его номера, чтобы сообщить в полицию.

— Надо предупредить Джона, — вспомнила Наташа, — Хейз может сейчас поехать к нему.

— С раненой рукой? Вряд ли. К тому же у него был только один пистолет.

Она посмотрела на телефон, а потом обхватила Питера за шею и поцеловала.

Глава 17

Наташа примчалась в офис, скрывая улыбку, чтобы никто не видел, как она счастлива. Быстрым шагом пересекла приемную, направляясь к стеклянной двери, за которой находился ее кабинет. У нее уютное помещение: стол, кресло, стеллажи на стенах и огромная прозрачная стена с видом на Нью-Йорк — небоскребы, а где-то внизу узкая серая полоска Ист-Ривер.

— Миссис Хадсон, — поспешила предупредить, говоря ей в спину, секретарь офиса, скромная и тихая Джулия Месхи, — к вам посетитель.

Наташа обернулась и увидела невысокую полную блондинку с клюквенными губами, которая поднялась со стула и, мелко ступая на высоких каблуках, направилась к ее кабинету, зажав под мышкой узкую сумочку-клатч. Блондинке было под пятьдесят, а возможно, даже больше. Из того, что оставалось у нее на голове, она пыталась сделать пышную прическу, и сквозь редкие волосики просвечивала розовая, как у поросенка, кожа.

Наташа открыла дверь и пропустила посетительницу в свой кабинет. Та вошла и долго выбирала, где ей примоститься — смотрела то на кресло, то на узкий двухместный диванчик. Выбрала диван, села на него и закинула ногу на ногу.

— Я вдова Сергея Ласкера. И все же хочу получить с вас то, что мне причитается.

Наташа молча прошла за свой стол.

— Вы сказали, чтобы я вам больше не звонила, и тогда я решила приехать лично, — заявила посетительница. — Чтобы вы поняли: со мной так поступать нельзя.

— Я поняла, — сказала Наташа и протянула руку. — Давайте!

— Что? — не поняла бывшая жена Ласкера.