Украденный бриллиант

– Мама! – Питер сделал шаг вперед. – Позвольте мне вывести из нашего дома эту женщину. Она позорит английскую аристократию, и я сожалею о семействе Асторов…

– Оставь, Питер. Я узнала все, что хотела знать. Что до вас, Ава Риблсдэйл, то запомните: не буду я сидеть на воде и тюремном хлебе. Почему? Потому что на мне подделка. Вы восхищаетесь ненастоящим «Санси». Копия великолепная, не спорю, но всего лишь копия. Я знала, что она существует, и одолжила украшение, – объяснила леди Каролина, вынимая бриллиант из прически. Герцогиня протянула его Питеру, и юноша спрятал его в карман. – Вот мы и покончили с этой историей. А вас я прошу вернуться в свои пенаты, – обратилась она к леди Аве. – Я не желаю больше вас видеть у себя в доме. И с этого дня каждый из вас, друзья мои, принимая у себя эту женщину, вычеркивайте меня из списка приглашенных. Я не приеду, если она будет в гостях. Потому что вы даже не представляете себе, до какой степени я умею быть неприятной. А теперь праздник начинается!

Среди гробового молчания Ава потребовала подать ей автомобиль и исчезла.

– Я присутствовал при публичной казни, – объявил Питер милость, когда уже под утро сидел в маленькой гостиной Каролины и пил с ней последний бокал шампанского. – Но я боюсь безоглядно вас одобрить.

– Почему же, о, господи? Я долго ждала этой минуты и не говорите мне, что казнь была незаслуженной!

– Она была более чем справедливой. Но я буду крайне удивлен, если Ава не вздумает отомстить. А для людей этой породы все средства хороши.

– Одним словом, вы хотите сказать, что боитесь за меня?

– За вас? Я бы не сказал, что именно за вас. Вы умеете защищаться не хуже, чем нападать, и действуете независимо от окружающих вас и любящих людей. Я думаю об Асторах.

– А они не заслужили осуждения? Я откровенно высказала свое мнение. Откровенно объяснилась с Кливденом и замком Хивер. И уверена, две трети семейства Астор, если не вся семья, думает совершенно как я. Аву не часто у них увидишь, а если она появляется, то по собственной воле, не ожидая приглашений. Но мораль семьи требует, чтобы ей оказывали поддержку. Кто у нее сейчас любовник?

– Вы думаете, у нее есть любовник? В ее-то возрасте?

– Она никогда не упускала случая иметь возле себя обожателя и до сих пор сохранила красоту. Постарайтесь выяснить, кто он, сэр Всезнайка. Это может пойти нам на пользу.

С этими словами леди Каролина протянула руку, и Питер положил ей на ладонь подделку под «Санси». Она полюбовалась камнем не без нежности.

– И все же какое чудо! Уинкерсон удивительный художник!

– Так это он?!

– Как будто вы не догадались. А теперь поговорим о жертве леди Авы. По-прежнему нет никаких новостей?

– Есть. Князь, по крайней мере, жив. Приехали госпожа де Соммьер и ее родственница и привезли необычные сведения. Князь жив, но находится в опасности. Мари-Анжелин (теперь Питер произносил это имя без малейших затруднений) сказала, что Альдо находится в крайней нищете, которая может грозить ему смертью, поэтому необходимо разыскать его как можно скорее.

– Нищете? Но как это возможно? У него здесь столько друзей!

– Но и врагов не меньше, и главного из них я бы очень хотел вычислить, потому что у него связи в Скотланд-Ярде.

– Вы имеете в виду Адама Митчела? Этого Шерлока Холмса, которого нам прислали из Индии? Как будто у нас на острове мало хороших полицейских, которые могли бы замещать нашего Уоррена. Мне кажется, ему пора бы уже решиться и выздороветь!

– Не сомневайтесь, он работает над этим, но времени понадобится немало, пуля крепко его задела. Уоррену ничего не сообщают, не хотят тревожить. А он ни о чем не спрашивает, и Митчел этим пользуется. Вы знаете, что в городе, там и здесь, появились афишки с изображением Морозини?

– С фотографией?

– Нет, со штриховым рисунком, но очень правдоподобным.

– А что говорит наш спасенный?

– Египтолог? Ничего не говорит. Злится по целым дням и тревожится. Он уже прекрасно себя чувствует, и Финчу трудно за ним уследить. Как только Адальбер узнал новости о Морозини, пожелал вырядиться бомжом и отправиться по лондонским трущобам. Я не стал его разубеждать. Уж если кто-то и знает Морозини, то только он.

– Ну, так позволим ему действовать. И не забывайте, этот дом такое же надежное убежище, как ваш.

– Я никогда в этом не сомневался, – с благодарностью отозвался Питер, наклонился и поцеловал мать. – Но у меня под присмотром Финча надежнее. В Мейфэр приезжает наш дорогой герцог и наш надутый индюк Рэндольф, к тому же тут поблизости Митчел, которому покровительствует министр финансов.

– Меня даже не удивляет, что кретин Холланд выбрал этого птеродактиля!

– Тише, мамочка! Что будет, если вас услышат?