Украденный бриллиант

– Ну да, она будет с детьми и бабушкой.

– Не только. Вы забыли Бирхауэра и частный телеграф. Мы отвлеклись от искателя легендарных изумрудов, а именно его свидетельство относительно личности собственного зятя будет решающим в спасении Альдо.

– Но разве Ланглуа не пообещал заняться им?

– Да, через посла Бразилии, но два источника информации всегда лучше одного. И если Лиза узнает что-то ценное, она немедленно позвонит. К тому же, если удастся связаться с Кледерманом, он даже издалека сможет покончить с нелепым обвинением, тяготеющим над Альдо. А вы тем временем с помощью ваших новых методов постараетесь отыскать исчезнувшего. Вот почему Лизе гораздо полезнее быть в Австрии.

– Гениально. И княжна вняла вашей логике?

– Надежда – волшебная вещь, План-Крепен. Я сказала, что, по дошедшим до меня слухам, Альдо жив.

– А мы с вами тем временем едем в Лондон? И не теряем ни минуты!

– Закажите места на ближайшем пароходе и телеграфируйте Клементине, что мы едем. Подруга обрадуется. Она так скучает, когда Джон находится за тысячи километров от нее. На этот раз мы поедем прямо к ней. Погодите, я дам вам адрес.

Маркиза подошла к бюро, собираясь взять записную книжку, и тут План-Крепен, которая подошла уже к двери, спохватилась:

– Господи! Чуть не забыла! А это так важно! У нас есть какая-нибудь вещь, принадлежащая Альдо?

– Но вы же брали его галстук!

– Он побывал в чистке и практически стал ничьим. Даже для Ботти. Хотя он настолько мощный медиум, что все-таки извлек из него какие-то сведения. Но я не Ботти, мне предстоит еще много-много заниматься…

– Я даже не знаю, чем вам помочь, – задумчиво произнесла маркиза. – Что у нас есть кроме одежды, которую он оставил перед отъездом и которую мы почистили и постирали?

– Да, нет ничего лучше чистоты и опрятности! – вздохнула План-Крепен. – Признаюсь, я была просто потрясена, когда наш прекрасный Альдо превратился в отвратительного старикашку…

– Не преувеличивайте, План-Крепен! Князь стал вполне приемлемым пожилым джентльменом, и… он оставил у нас свой портсигар с гербом! – воскликнула радостно госпожа де Соммьер. – Я спрятала его в секретер у себя в спальне!

Маркиза сказала это самой себе, потому что План-Крепен уже мчалась через три ступеньки по лестнице.

Очень скоро она вернулась, держа на ладони драгоценность, прикрыв ее белым носовым платком: великолепный золотой портсигар, который Альдо, великий неутомимый курильщик, то и дело брал в руки не только днем, но и ночью.

– Вот он! – торжествующе объявила План-Крепен. – Полагаю, с таким подспорьем мы почувствуем, что вооружены до зубов. Остается лишь добраться до гнусного городишки!

– Выбирайте выражения, План-Крепен.

– Прошу прощения у дорогой маркизы, но бывают в жизни такие моменты, когда всерьез помогает крепкое словцо. К тому же вы знаете, я никогда не любила Англию. А после Ватерлоо…

– У вас до сих пор рана не проходит?

– Нет, вывод от полученного урока: если бы маркиз де Груши не ловил ворон – или не позволил себя подкупить, – последнее слово было бы не за Блюхером!

В этот вечер госпожа де Соммьер легла раньше обычного и обошлась без помощи чтицы. Впрочем, без особого огорчения, она и сама прекрасно справлялась с этим занятием.

План-Крепен не терпелось приняться за упражнения, рекомендованные ей удивительным человеком, распахнувшим перед ней новые горизонты.

И она села и долго смотрела на красивую мужскую игрушку, которую так часто видела в породистых руках Альдо, смотрела, словно загипнотизированная, и от волнения у нее сжималось горло и слезы подступали к глазам…

Но она не поддалась наплыву чувств. Тот, кто отныне стал ее учителем, объяснил ей, что спокойствие и безмятежность – залог успеха. Она принялась читать молитву, привыкнув искать в ней поддержку. Слова Veni Creator[34] сами пришли ей на ум.

Ботти же сказал, что он верующий христианин, и не случайно в его кабинете висела чудесная «Мадонна с гранатом».

Мари-Анжелин замерла на несколько секунд – так поступает пловец прежде, чем броситься в неведомые пучины, – потом медленно положила руку на золотистую гладкую поверхность, неотступно думая об исчезнувшем, а в другую взяла маятник. Маятник начал потихоньку вращаться. Мари-Анжелин закрыла глаза, и через какое-то время ей показалось, что она видит туманный силуэт…

10. Бал-ловушка

Если и существовал у Авы Риблсдэйл-Астор настоящий враг, то это была герцогиня Картленд, мать Безупречного Питера. Родовитая аристократка – она и сама была дочерью герцога – возненавидела ее с первого взгляда, с того самого вечера, когда лорд Риблсдэйл, женившись во второй раз, представил молодую жену во дворце Сент-Джеймс, и та сделала три предписанных этикетом реверанса, склонив голову, украшенную страусовыми перьями.