Украденный наследник

Я тянусь за уздечкой, которую сняла со своей талии, когда переодевалась, чтобы она была у меня под рукой на всякий случай. Ощущаю пальцами ее гладкую кожу.

– Рэн, – произносит Оук, и в его голосе слышатся нотки страха.

– Ты больше никогда не предашь меня, принц, – говорю ему.

Сначала он сопротивляется, но стоит мне прошептать ему на ухо приказ, и он сразу замирает. Ремешки вдавливаются в его кожу.

Мадок смотрит на меня так, словно хочет раскромсать меня на множество кусков. Однако у него нет такой возможности.

– Тебе необязательно это делать, – мягко произносит Оук. Голосом, каким обычно разговаривают друг с другом возлюбленные.

Богдана, по-прежнему стоящая возле кровавого пятна, которое осталось от леди Ноури, широко улыбается.

– А почему бы и нет? Разве ты не наследник рода Зеленого Вереска, укравшего у нее трон?

– Не глупи, – вмешивается Тирнан, не обращая внимания на Грозовую ведьму. Он обводит взглядом солдат и троллей – всех, с кем ему придется сражаться, если он захочет меня остановить, – и прищуривается. – Джуд, может, и не отправилась сюда за отцом, но ради брата она поведет против тебя все армии, которые только сможет собрать. Я уверен, ты этого не хочешь.

Несколько долгих секунд молча смотрю на него.

– Иди, – наконец произношу я. – Пока я не передумала.

– Лучше делай то, что она говорит. – Я вижу, что Оук взвесил все за и против и принял единственное решение, которое ему оставалось. – Сопроводи моего отца в Эльфхейм или, если Джуд не помилует его, в какое-нибудь другое место, где он сможет восстановить здоровье. Я обещал Рэн, что не уйду отсюда без нее.

Тирнан пристально смотрит на принца, потом переводит взгляд на меня, а следом – на Гиацинта. Коротко кивнув, он с мрачным выражением лица отворачивается и уходит прочь.

За ним следует несколько рыцарей и солдат. Гиацинт возвращается ко мне.

– Можешь идти с ними, если хочешь, – говорю ему. – С Мадоком и Тирнаном.

Он смотрит, как Тирнан помогает Мадоку пробираться сквозь снег.

– Пока мой долг не выплачен полностью, я останусь с вами.

– Рэн, – окликает меня Оук, заставляя обернуться к нему. – Я тебе не враг.

Уголки моего рта изгибаются в улыбке. Я провожу языком по зубам, ощущая их острые кончики. Впервые за всю мою жизнь мне нравится это чувство.

Глава 18

Богдана ведет нас к Цитадели. Гиацинт шагает рядом со мной.

Слуги кланяются мне, и я знаю, что дело тут не в простой любезности. Они делают это из того же страха, который заставлял их склоняться в реверансах перед леди Ноури и лордом Джарелом.

Страх – это не любовь, но порой они бывают весьма схожи.

То же самое можно сказать и про власть.

– Напиши письмо Верховному двору, – наставляет меня Богдана. – Сообщи, что, будучи покорной слугой короля и королевы, ты нашла останки Мэб, положила конец угрозе, которую представляла леди Ноури, и освободила Главного генерала. В награду попроси их о милости: пусть позволят тебе остаться в ее старом замке и основать свой собственный Двор. Таков будет наш первый шаг. Если сообщение доберется до Верховного двора быстрее Тирнана, все твои просьбы исполнят прежде, чем догадаются, что здесь что-то не так. – Затем она продолжает: – Скажи им, что принц остался с тобой, поскольку получил ранение. Ты отправишь его обратно в Эльфхейм, когда он отдохнет и наберется сил.

Гиацинт бросает на меня быстрый взгляд, словно пытается понять, осталась ли я той Рэн, которая презирала неволю так сильно, что помогла ему сбежать из темницы.

Я больше в этом не уверена.

– Не думай, что можешь указывать мне, что делать, – говорю я Грозовой ведьме. – Пусть я обязана тебе жизнью, но я также обязана тебе и смертью.

Опустив голову, она делает шаг назад.

Я не собираюсь повторять ошибки Меллит.

– Как только Тирнан и Мадок доберутся до Эльфхейма, они сообщат Верховному двору, что мы держим Оука в плену, – произносит Гиацинт. – Какую бы милость ни даровали вам Верховные король и королева, они будут требовать его освобождения.

– Возможно, по дороге Тирнан и Мадок попадут в грозу, – предполагаю я, кивая Богдане. – Может быть, Мадоку придется срочно залечивать раны. Мало ли что может случиться.

По всему залу сидят соколы – солдаты, обреченные кормиться за счет доброты других. Те, перед кем стоит выбор: не убивать или навсегда оставаться в птичьем обличье. Я закрываю глаза и вижу связывающую их магию. Она крепко оплетает и сжимает их пернатые тельца, затягивая в себя их крошечные сердечки. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы нащупать узелки, но, как только я их нахожу, чары рассеиваются, словно паутина.

По залу раздаются счастливые вздохи и аханья, когда соколы понимают, что снова вернулись в свои фейрийские тела.

– Моя королева, – один за другим раздаются голоса. – Моя королева.

Несомненно, следовать за мной легче, чем за леди Ноури.

Я киваю, но не могу заставить себя улыбнуться. Хоть я и довольна тем, что сделала, победа меня не трогает. Мое сердце будто снова заперто в ларце, похороненном глубоко под землей.